О поэтах и поэзии. Статьи и стихи - Александр Кушнер

Скачать книгу

ущелье – / Тучи да снег. Небо чуть видно. / Как из тюрьмы…», «Смотри, какой здесь вид: избушек ряд убогий, / За ними чернозем, равнины скат отлогий, / Над ними серых туч густая полоса…»)? Но для самого Пушкина такого смещения не происходило, он знал цвет своей эпохи, своего времени, знал свое сердце.

      Есть у Пушкина стихи, лучше любого комментария объясняющие разницу между тем, что мы назвали стихами первой и второй групп:

      Когда порой воспоминанье

      Грызет мне сердце в тишине,

      И отдаленное страданье

      Как тень опять бежит ко мне;

      Когда людей повсюду видя

      В пустыню скрыться я хочу,

      Их слабый глас возненавидя, —

      Тогда забывшись я лечу

      Не в светлый край, где небо блещет

      Неизъяснимой синевой,

      Где море теплою волной

      На пожелтелый мрамор плещет,

      И лавр и темный кипарис

      На воле пышно разрослись,

      Где пел Торквато величавый.

      Где и теперь во мгле ночной

      Далече звонкою скалой

      Повторены пловца октавы.

      Стремлюсь привычною мечтою

      К студеным северным волнам.

      Меж белоглавой их толпою

      Открытый остров вижу там.

      Печальный остров – берег дикой

      Усеян зимнею брусникой,

      Увядшей тундрою покрыт

      И хладной пеною подмыт.

      Сюда порою приплывает

      Отважный северный рыбак,

      Здесь невод мокрый расстилает

      И свой разводит он очаг.

      Сюда погода волновая

      Заносит утлый мой челнок.

      «Пожелтелый мрамор», «лавр и кипарис» – эти атрибуты поэтических стилизаций здесь поставлены на свое место. Пушкин показывает нам, как к ним следует относиться, до какого предела они «действительны». Там, где речь идет о страданье и сердечной боли, этот прекрасный антураж «не работает». Не два равноправных плана, а первый – «привычный», то есть мучительный, реальный, и второй – пышный, но далековатый.

      Однако есть несколько стихотворений, которые, если их окликнуть, будут словно застигнуты врасплох на пути из одной группы в другую. Они так прекрасны, так ни на что не похожи, так выпадают из всех рамок! В них участвуют оба пушкинских свойства, они усилены слиянием обоих потоков. Это «Пророк», «Странник», «Отцы пустынники и жены непорочны…», где сквозь библейскую и гражданскую (декабристскую) – в первом – и сквозь мистическую и религиозную оснастку – во втором и третьем – веет на нас жаром пушкинского неудовлетворенного и ищущего сознания, чувством высокой духовной ответственности. Вообще условный антураж выбирается зачастую для того, чтобы на чужом материале решить свои проблемы.

      Все-таки если сравнить стихи первой и второй групп, то, несмотря на все великие достижения и совершенства второй группы, сердце отдает предпочтение стихам первой, слыша в них биение пушкинского сердца, ощущая в них напряжение его души и ума. Назовем такие из них, как «Воспоминание» с его уникальным разрезом скрытой душевной

Скачать книгу