ТОП просматриваемых книг сайта:
Собственник и социальный наниматель жилого помещения: сравнительный анализ гражданского и жилищно-правового статуса. Антон Мыскин
Читать онлайн.Год выпуска 2017
isbn 978-5-8354-1358-4
Автор произведения Антон Мыскин
Жанр Юриспруденция, право
Издательство Статут
Таким образом, с учетом представленных разъяснений ВС РФ, можно прийти к выводу, что в описанной ситуации право собственности на жилое помещение для всех участников данных правоотношений возникает во «внереестровом» порядке. Последующая государственная регистрация, которая будет производиться по инициативе наследников, будет носить для них исключительно правоподтверждающий, а не правопорождающий характер[43].
Теперь же обратимся к конкретному судебному делу, рассмотренному ВС РФ уже в конце 90-х годов, и посмотрим, как указанные разъяснения применялись на практике.
Марьенко С. являлся нанимателем однокомнатной квартиры в г. Владивостоке, находившейся на балансе завода «Изумруд».
31 мая 1993 г. Марьенко С. подал заявление о приватизации квартиры, но получить свидетельство не смог по причине смерти.
Марьенко М. (мать Марьенко С.) обратилась в суд с иском к заводу «Изумруд», районной администрации и Студеникиной (которой был выдан ордер на квартиру сына) о включении данной квартиры в наследственную массу и признании ордера недействительным и к Махно, приобретшей квартиру у Студеникиной, о выселении. При этом она ссылалась на то, что сын оформил все документы на приватизацию квартиры, согласно справке бюро технической инвентаризации она были зарегистрирована как собственность Марьенко С., но, несмотря на это, ответчики препятствуют ей в оформлении наследства на квартиру после смерти сына, утверждая, что она не приватизирована умершим.
Поскольку 15 января 1997 г. Марьенко М. (мать) умерла, в качестве истца в дело вступила Егоркина – ее наследница по завещанию.
Краевой суд исковые требования удовлетворил полностью.
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ при рассмотрении дела в кассационном порядке признала выводы суда первой инстанции правильными, указав следующее.
Тот факт, что Марьенко С. выразил волю на приватизацию спорной квартиры, ответчиками в суде не оспаривался и подтвержден доказательством – заявлением Марьенко С. от 31 мая 1993 г., поданным с соблюдением установленных правил.
Заявление Марьенко С. было удовлетворено: администрацией завода «Изумруд» издан приказ об оформлении передачи ему квартиры в собственность, бюро технической инвентаризации квартира зарегистрирована как его собственность.
Суд правильно признал необоснованными доводы ответчиков о том, что при жизни Марьенко С. передача квартиры в собственность не была осуществлена в полном объеме не по их вине; что, покончив жизнь самоубийством, Марьенко С. тем самым по своей воле прекратил все существующие между ним и другими лицами правоотношения.
Обстоятельства его смерти, во-первых, с достоверностью не установлены и, во-вторых, не являются юридически
Кстати, именно такой подход, как это не странно звучит, применялся и в советский период отечественной истории. Выдающийся советский ученый-цивилист О.А. Красавчиков приводил следующий пример из судебной практики того времени: «Даритель, подписав договор в присутствии нотариуса и свидетеля, «будучи в твердом сознании и ясной памяти», неожиданно умер до подписания договора одаряемой. Нотариальная контора договор как недооформленный окончательно документ постановила считать недействительным. Одаряемая обратилась в суд с иском о признании договора совершенным. Началось судебное дело, которое нашло свое окончательное разрешение в коллегии по гражданским делам Верховного Суда СССР. В определении коллегии была совершенно правильно выражена следующая мысль: «Смерть дарителя, оформившего со своей стороны договор дарения, не может служить препятствием для дальнейшего оформления договора»» (дело 1940 г.) (