Скачать книгу

1728 и 1734 гг. и опубликованного посмертно на французском только в 1755 г., после того как он был в значительной степени воспроизведен на английском Постлтуэйтом[164] без указания автора, а также после того, как рукопись очерка провела 60 лет в руках маркиза Мирабо, который, кажется, также имел намерение использовать ее подобным образом[165]. Влияние Кантильона на Кенэ и физиократов было по-настоящему глубоким.

      «Очерк» обладает замечательной компактностью и следует строго логичной схеме; он состоит из трех частей, первая посвящена внутренней организации экономической системы, вторая представляет краткий, но впечатляюще ясный трактат о деньгах и внутреннем денежном обращении, а третья – трактат о международной торговле и курсах валют. «Очерк» очевидно указывает на близкое знакомство автора с этими темами и особенно с механизмами международных финансов[166]. Текст сопровождался статистическим приложением, впоследствии потерянным, которое, вероятно, содержало упражнения в политической арифметике в духе Петти, как мы можем предположить, судя по ссылкам на него.

      Представляется, что Кантильон придавал подобным арифметическим расчетам несколько меньшее значение, чем Петти, рассматривая их в качестве приближенного инструмента для описания реальности и ключа для ее интерпретации, а не способа выявления основополагающих количественных законов[167]. В любом случае он заимствует у Петти некоторые элементы и прежде всего идею «политического тела», способного получить излишний (прибавочный) продукт, выходящий за рамки необходимых средств производства и существования. Однако если Петти, по всей видимости, считал, что связь между различными частями политического тела заключается преимущественно в том факте, что они являются подданными единой государственной власти, то, по мнению Кантильона, она осуществляется в процессе обращения товаров. Впрочем, эта идея также появляется и у Петти, когда он сравнивает деньги с жиром в человеческом теле, а товары с кровью (см. выше, подразд. 3.3). Тем не менее именно Кантильон первым явно обозначил связь между процессами обращения товаров и производства.

      Наиболее интересна первая часть «Очерка» Кантильона, где обнаруживается ключевая роль, которую он играл на пути от Петти к Кенэ и Смиту. Разумеется, восприятие преемственности идей этих авторов зависит от той позиции, которую интерпретатор занимает в экономической науке. Например, согласно Джевонсу, Кантильон был предтечей современных теорий в основном благодаря дихотомии, которую он проводил между рыночной ценностью и «подлинной ценностью» (которую Джевонс отождествлял с противопоставлением теории ценообразования, основанной на спросе и предложении, и теории, основанной на издержках производства) [Jevons, 1881, p. 345][168]. Как мы видели, напротив, Кантильон следовал по пути, который был начат Петти, содействуя разработке основных концепций, используемых последующими поколениями экономистов, и Кенэ прежде всего, в их аналитических системах.

      Позвольте

Скачать книгу


<p>164</p>

Малахия Постлтуэйт (1707–1767), упомянутый ранее, известен как автор монументального «Универсального словаря торговли и коммерции» (1751–1755). «Очерк» Кантильона был включен в него практически полностью, вероятно, будучи скопирован с ныне утраченного оригинального английского текста.

<p>165</p>

Сочинение «L’ami des hommes» («Друг людей»), которое Мирабо опубликовал в 1756 г. и которое имело грандиозный успех – более сорока изданий за несколько лет и множество переводов, – было в действительности преимущественно комментарием книги Кантильона, обогащенным обильной долей риторики. Впоследствии многие другие авторы, включая Беккария, черпали из Кантильона, часто не ссылаясь на источник.

<p>166</p>

Кантильон сначала разбогател на спекуляциях на проекте Джона Ло («пузырь Миссисипи»), при этом он предвидел как первоначальный успех, так и неизбежный конечный крах, затем на валютных сделках в период растущего движения капиталов между Францией, Голландией и Англией и, наконец, на Амстердамской и Лондонской фондовых биржах («Пузырь Компании Южных морей»). Мерфи [Murphy, 1986] дает замечательное описание авантюрной жизни Кантильона и знакомит с его воззрениями.

<p>167</p>

В некотором смысле взгляд Кантильона имеет сходство с кейнсовским пониманием сложности реальной жизни, требующей упрощений, делаемых на рациональной основе, а также придавал значение практическому суждению, поскольку в определенных случаях элементы, упущенные в теории (т. е. в рациональной и упрощенной реконструкции реальности), могут оказаться значимыми и привести к результатам, которые будут отличаться от предсказанных теорией.

<p>168</p>

Фактически Кантильон в гораздо большей степени, чем это позднее делал Смит, идентифицировал рыночные цены с текущими ценами, на которые оказывают влияние случайные явления, обобщаемые в терминах «спрос» и «предложение» и не поддающиеся теоретическому анализу: ср. ниже, подразд. 5.6. Аналогичные конфликты интерпретации возникали и в отношении других аспектов работы Кантильона: например, его трактовка международных обменов считалась предвосхищающей как теорию автоматического механизма восстановления равновесия торгового баланса Юма, так и кейнсианскую теорию о том, что валютные курсы определяются движением капитала.