LITMIR.BIZ

      Остерману поручили руководить обучением и наставлением венценосного мальчика. Барон разработал превосходную программу, однако трудно научить чему-то школьника, если он главнее своих преподавателей и к тому же совсем не желает учиться.

      Юный Петр интересовался только охотой и обладал строптивым дедовским нравом. «Монарх говорит со всеми тоном властелина и делает что хочет, – сообщал в реляции саксонский посланник. – Он не терпит пререканий, постоянно занят беготнею; все кавалеры, окружающие его, утомлены до крайности». Из всех приставленных к нему придворных Петр отличал только девятнадцатилетнего Ивана Долгорукого, такого же шалопая, как он сам. Навязанную ему невесту царь на дух не выносил, младшего Меншикова колотил, доводя до слез.

      Барон Остерман скоро понял, что педагогическими усилиями лишь озлобит против себя императора, и благоразумно перестал докучать его величеству науками. Трудно сказать, настраивал ли втихомолку Андрей Иванович царя против генералиссимуса. Если и да, то делал это без свидетелей. Умный Остерман отлично понимал, что в сложившихся обстоятельствах падение светлейшего – вопрос времени.

      Неизбежный исход ускорился из-за болезни Александра Даниловича. Всю вторую половину лета он провел в постели. Этих полутора месяцев оказалось достаточно, чтобы двенадцатилетний Петр совершенно «отбился от рук». Выздоровев, Меншиков обнаружил, что мальчик больше не желает его слушаться.