Резьба по идеалу (сборник) - Вячеслав Рыбаков

Скачать книгу

историческим каноном цели становились более достижимы, а препятствия – более преодолимы. Да, у него возникло личное мнение по поводу того, как решать поставленные историей задачи и как избегать провоцируемых историческим движением угроз, он отстаивает свое мнение и далеко не всегда будет массово поддержан. И конечно, он вполне может оказаться под ударом косной, эгоистичной власти. Но пока его представления об историческом Добре и историческом Зле не приходят в противоречие с системой ценностей, данной историей порожденной, он – свой.

      Когда же кто-то, пусть сколь угодно искренне и бескорыстно, пытается улучшить свою страну, исходя из представлений, порожденных чужим (или на скорую руку произвольно сляпанным) историческим каноном, когда его суждения о том, что хорошо и что плохо, сформированы историей чужой, пусть не обижается, что ему внемлют лишь такие же отщепенцы. А так называемое серое быдло, тупые и не умеющие мыслить обыватели – то есть те, кто без особых сомнений и рефлексий исповедует традиционный канон, – отмахиваются от него, как от назойливой мухи. Это как если бы учить буддистов вращать колесо спасения взялся вдруг, например, мусульманин. Даже если мы с некоторой натугой предположим, что он руководствуется исключительно человеколюбивым стремлением помочь бритоголовым недотепам воистину спастись – а именно попасть в единственный настоящий, то бишь мусульманский, с гуриями, рай, – чистота его помыслов, увы, никак не скажется на результативности его усилий.

      Вот, светлая им память, две практически равные по масштабу исторические фигуры: Солженицын и Сахаров. Два бескомпромиссных борца с чудовищным кровососом, что впился в страну в семнадцатом году. Два несомненных титана. Два бескорыстных страдальца. Но в массовом сознании первый устойчиво слывет святым. А ко второму относятся в лучшем случае как к доброму несчастному подростку, связавшемуся с дурной компанией.

      И ведь не зря Солженицын никогда не порочил Сахарова (напрашивается единственное объяснение: потому что православный!), в то время как Сахаров на весь Запад стращал, что Солженицын страшнее коммунистов.

      В рамках определенной системы ценностей академик был совершенно прав – и впрямь страшнее.

      Кровосос смог присосаться к России только потому, что представления большевиков о дальнейшей истории подразумевали решение совершенно всамделишных насущных задач, перед Россией в ту пору стоявших. Модернизация, индустриализация, демократизация… Страшная беда возникла ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО оттого, что представления об истории, которые исповедовались законной, то бишь царской, властью, да и околовластной интеллигенцией, были в этом смысле абсолютно импотентны. Кому-то эти задачи надо было срочно решать.

      Однако решались они большевиками через полный слом российской культурной традиции. И потому их методики были уродскими и уродующими. В представлениях Солженицына отсутствие гнета, социальная мобильность, децентрализация управления

Скачать книгу