LITMIR.BIZ

Скачать книгу

Кант писал, что «ни одно государство не должно насильственно вмешиваться в политическое устройство и правление других государств… Сюда… нельзя отнести тот случай, когда государство вследствие внутренних неурядиц распалось на две части, каждая из которых представляет собой отдельное государство, претендующее на полную самостоятельность; если одному из них будет оказана помощь посторонним государством, то это нельзя рассматривать как вмешательство в политическое устройство другого (иначе возникла бы анархия)»… И еще: «…всякая попытка привить, как ветвь, государство, имеющее подобно стволу собственные корни, к другому государству означала бы уничтожение его как морального лица и превращение морального лица в вещь и противоречила бы идее первоначального договора, без которой нельзя мыслить никакое право на управление народом» [Кант 1966: 262– 263, 266, 274, 260].

      Возможны ли действия по принуждению к деэскалации конфликтов вне пределов своей территории и юрисдикции, если речь идет о защите «своей клиентелы»? Действует ли в этом случае либеральная парадигма «демократии никогда не воюют с другими демократиями», ибо в них изначально заложены механизмы и структурные ограничения в использовании силы, нормы мирного разрешения конфликтов?

      В.В. Путин не сделал ничего не укладывающегося в различные, в том числе и либеральные, парадигматические социологические конструкции внешней политики и международных отношений, – «правление, сопровождающееся Нарвами без Полтав, есть бессмыслица» (В.О. Ключевский). Сужая анализ частными характеристиками Путина, многие западные политологи выбирают стилистически красивые («Он засыпает с мышлением Петра Великого и просыпается с мышлением Сталина»2), но неверные индикаторы представлений о наборе факторов национальной стратегии России, зачастую разрывая и размывая конфигурацию «системы РФ» (Г.О. Павловский).

      Стандартное выделение лишь одних аспектов и их классификация и оценивание лишь одним способом искажают концептуальную призму. Симон Кордонский методологически изящно призывает при анализе российских контекстов отличать «в реальности» и «на самом деле», артикулируя, что «онтологическое единство и логическая несовместимость “реальности” и “на самом деле” порождают дискомфорт, когда слова не способны выразить в полной мере ни положения говорящего в структуре социального бытия, ни его отношения к этому бытию. От этого, наверное, и мучительный накал политико-философских дискуссий, когда один дискутант говорит о том, что есть “в реальности”, другой ему возражает – а “на самом деле” все не так… Раздвоенность придает жизни своеобразную авантюрность, от которой некоторые иностранцы впадают в ступор» [Кордонский 2000: 53–64].

      Наряду с «фантасмагорическим модерном» (Вальтер Беньямин) аналитики-россиеведы легитимируют свой фокус оптики политологическим фундаментализмом, тоталитаризируя концептуальные основания исследования России одной специфической доктриной

Скачать книгу