Скачать книгу

за попом: «Нет, не веселый пляс вышел, и песня звучит горько. Добрая душа! От дурных мыслей отводит казаков, да не с того, видно, пошел – не радует больше песня!»

      По ночам, в затишье, копилась вражья сила. Хантазей отправился в челне на разведку и принес невеселые вести:

      – У Чувашьей горы, батырь, много войска сослось. Все идут, идут, – перепуганно говорил вогул. – Что делать, что скажесь, батырь?

      – Драться будем! – ответил, успокаивая его, Ермак. В ту ночь он все думал об одном: «Пришло последнее испытание, в ватаге неспокойно, неужели теперь она сробеет, подастся вспять?»

      Надо было успокоить казаков. Барабан забил сбор. Как и в былые дни на Дону, на площадке собрался круг. Никогда еще Ермак не видел такого неугомонного и неспокойного люда. Возбужденные и злые, угрюмые и бесшабашные, гуляй-головушки и молчаливые казаки окружили атаманов. Бесшабашные задиры кричали Ермаку:

      – Дошли! На гибель завел, на измор и муки!

      – Лучших братов порастеряли, а ноне самим – безвестная могила! Чего ждем-стоим?

      – Нас полтыщи, а их не счесть, татарья!

      Ермак поднялся на широкую колоду, терпеливо выждал, когда смолкнет шум, и спокойно заговорил:

      – Лыцарство, прошли мы все напасти. Горюшка испили немало…

      – Кровью умывались! – подсказали в толпе.

      – Истинно так, кровью умывались, – согласился Ермак. – И стоим мы сейчас перед последним: бежать нам на Русь или стоять крепко и взять Искер? Верно, немного нас, но помнить, браты, надо: побеждает не множество, а разум и отвага…

      – То издавна ведомо нам! – разом перебило несколько глоток.

      – Не все ведомо, а коли и ведомо, все же у немалого числа оказалась на душе смута, – продолжал Ермак. – Взгляните, браты, на Иртыш! Вон он Искер-город, курень хана Кучума. Там и зимовать! Кланяюсь казачеству, что бережет славу и честь отцовскую и дедовскую, и прошу лыцарство обдумать по-честному и решить, как будем робить?

      Он смолк и отодвинулся в сторонку. Казачий круг еще больше зашумел, люди кричали про свои обиды и тяготы. И горечь, и злоба, и вызов слышались в их криках. Вперед степенно вышел атаман Гроза и протянул руку:

      – Дайте слово молвить!

      Говор стих. Иван Гроза заговорил неторопливо и обдуманно:

      – Браты, мало нас осталось, а будет еще меньше, когда в Искер войдем. И войдем ли? Гляньте, что за крутоярье, а под Искером – городки. И каждый на горе, оберегается глубокими оврагами да Иртышом. Нелегко брать крепостцу за крепостцой. Татарья прибывает, а нас убывает. Они – дома, а мы – в чужой стороне. И не страх меня берет, а думка угнетает. Для кого стараемся? Может и впрямь на Дон поворотить? Есть еще сила пробить путь-дорожку, а потом поздно будет: растает наша силушка, как снег под вешним солнцем. Подумайте, браты, над моим словом…

      – Истинно так! – согласно гаркнуло в разных концах толпы несколько голосов.

      Хмурый, в жестоком раздумье, стоял Мещеряк. Давно уже, раньше чем кто-либо другой, начал он думать о походе, о том, что будет завтра, через месяц, к весне…

Скачать книгу