До встречи на небесах! Небожители подвала - Леонид Сергеев

Скачать книгу

(проще говоря, одно дело – уметь видеть, другое – передать своё видение и заразить им других). Когда-то он написал пару хороших рассказов и штук пять неплохих стихов – тут бы ему и остановиться, но он, настырный, уже поймал кураж – стал катать дальше и в результате наплодил массу посредственных вещей.

      Трезвый Шавкута – великолепный собеседник с цепким умом и склонностью ко всеохватывающим обобщениям (что много говорит специалистам, знающим толк в подобных штуках), но после первой рюмки всем затыкает глотку:

      – Молчи, дурак!

      После второй может ляпнуть:

      – Пошёл вон отсюда!

      После третьей скалит зубы и в точности повторяет репертуар Мазнина и Авсарагова, только агрессивней:

      – Я гений, а вы все дерьмо! (такая восходящая траектория).

      Несколько раз в кафе эффектно появлялась поэтесса из Прибалтики (забыл её фамилию). Она являлась как привидение – бледная, в совершенно прозрачном белом платье, больше похожем на комбинацию, за которой просматривалось абсолютно всё, и в белой шляпе, размером с автомобильное колесо. Рядом с поэтессой шествовал её муж-верзила – он смотрел на свою суженую глазами преданной собаки. Закинув ногу на ногу и закурив, поэтесса посылала мужа к стойке за выпивкой, а сама поворачивалась и так и сяк, демонстрируя грудь и бёдра. Как-то бросила в мою сторону:

      – Ты не поэт, а прозаик, сразу видно. Даже сидишь не как поэт(!) Спокойный, сухой какой-то… А я в растрёпанных чувствах, прям разрываюсь. Во мне постоянно борется божье и дьявольское.

      Я не стал выяснять, что чаще побеждает, и она сделала зигзаг в другую область:

      – Больше всего на свете люблю поэтов и цветы.

      Я усёк её отвлекающий (вернее увлекающий) манёвр и грубовато съехидничал:

      – Наверно, розы. Красные, наглые, развратные…

      – И розы тоже. В них дыхание любви и смерти, тебе не понять.

      Естественно, до таких высот я ещё не поднялся и увильнул от разговора.

      После двух стаканов вина бледность с лица поэтессы исчезала, глаза становились горящими, как на иконе, она учиняла разнос посудомойке за грязные столы, затем буфетчице – за «разбавленное» вино, объявляла, что является польской княжной и получила «объёмное, массированное образование»; в заключение обращалась к мужу:

      – Мало я тебя закрепостила. Не забывай, я знаковая, культовая личность, я гениальная польская поэтесса, а ты русский козёл!

      Дальше она громко читала свои стихи – какие-то напыщенные изыски-вывески (некоторые с эротическими нотками). Помню, после её выступления кто-то удачно пошутил:

      – Это музыка для ушей! Я готов слушать вас вечно. Можно до вас дотронуться, чтобы почувствовать причастность к великому?

      Другие поэты рассказывали, что дома эта поэтесса в основном ходила голая и, во время ссор с мужем, часто выскакивала в чём мать родила на лестничную клетку и на весь дом поносила «неотёсанный» русский народ и его типичного представителя – своего

Скачать книгу