Скачать книгу

учится. Замуж пора выдавать… Вот тебе и конец скуке. Внуки пойдут, квартиру надо будет новую… А ты говоришь, соль! Зелен ты, парень… И глуповат временами. Живи, наслаждайся. Пока возможность есть. Приключения тебя, чудак, сами найдут. Когда жареный петух клюнет… Я б посоветовал…

      Но что посоветовал бы Никита, Алексей так и не узнал, потому что в этот самый момент, прервав задушевную беседу приятелей, в «Мышеловку» с шумом ввалился грузный старик Трисемеркин – директор картинной галереи. Запнувшись о порог, чуть не упал – еле удержался.

      – Здоров, Прохор Кузьмич! – крикнул Добрынич, прервав философствования. – А ты в своем амплуа. Всё пороги обивашь.

      – Привет гранитной бухгалтерии, – громогласно ответил галерейщик и, подойдя к столику Малого с Добрыничем, плюхнулся на свободный стол. – Миленок, мне как обычно!

      – Слушаюсь, господин худрук! – весело отчеканила Мила и, вытащив из-под стойки бутылку дешевого портвейна, принялась за нарезку плавленого сырка.

      Меж тем Трисемеркин, наклонившись над столиком, жестом подозвал мужиков поближе и, перейдя на зловещий шепот, произнес:

      – Ребятки, дело есть.

      – На стакан, что ль, не хватает? – оскалился Добрынич. – Сколько тебе добавить?

      – Дурак ты, Никитка, – презрительно произнес галерейщик. – Стал бы я шептать по такому поводу? Слышь, а где третий-то? Кировец?

      – Так дома уже, – пожал плечами Малой. – Наверное. На работу ж с утра.

      – Жаль, – вздохнул Прохор Кузьмич, взяв с тарелки палочку. – Без Кировца, ребятушки, боюсь, ничего не выйдет.

      – Что случилось-то? – встревожился вдруг Никита.

      – Да пока ничего серьезного, – ответил Трисемеркин и, подняв принесенный ему стакан, жадно вылакал портвейн.

      Шумно выдохнул, зажевал сырком.

      – Ну и мерзотная эта прелесть, – прошептал он. Правда, обернувшись к Миле, крикнул другое: – Спасибо, Миленок! Как всегда, очень вкусно. Нектар!

      Алексей не сдержался, хохотнул. Галерейщик внимания не обратил.

      – Ладно, ребятушки, давайте-ка ко мне переберемся, – произнес он, вытаскивая из-за пазухи бумажник. – Расскажу кой-чего. И покажу. А с Ильею Иванычем вы потом сами поделитесь… Поделитесь?

      – Смотря чем, – сказал Никита, но, заметив серьезный взгляд Трисемеркина, начал оправдываться: – Да ладно тебе, шучу я. Естественно, поделимся. Алешка, идем что ли?

      Грамота третья, отражающая, словно зеркало, адские муки творчества

      Если вы живете на рабочей окраине, ни работать, ни учиться не хотите, не по-детски любите творчество, а ни рисовать, ни прозу писать толком не умеете, сам Бог придумал для вас рок-н-ролл. Ну хорошо, не рок-н-ролл. Панк. А коль при этом служите вы ночным сторожем во дворце творчества юных, где пусть на плохонькой, но все-таки аппаратуре, днем репетирует детский вокально-инструментальный ансамбль, цените – тот же Бог дал вам шанс. Неплохой, кстати.

      Макар Макленин ценил. И был Всевышнему не то что благодарен, но продавать душу дьяволу за бонусы

Скачать книгу