Калечина-Малечина - Евгения Некрасова Роман поколения

Скачать книгу

три

      Равняется – на часы не смотри.

      Двадцать тысяч ноль ноль ноль

      Плюс

      Четыре тысячи двести девять —

      Всё равно вечера не боюсь.

      Девятьсот

      Минус

      Одиннадцать

      Равно —

      время убежало давно.

      Катя отдала тетрадь собирающей контрольную дань Веронике Евгеньевне. Классная подошла к проигрывателю, сарделечными пальцами скормила диск и шмякнула на кнопку. Заиграл вальс. На площадку перед доской вышли топтаться несколько пар девочек. В том числе Лара с Викой Ивановой. Кате было почти всё равно. Вероника Евгеньевна следила за танцующими и сытно кивала головой в такт. Катя вспомнила, что нужно позвонить маме, но это означало идти в учительскую сквозь толпу невыросших, разговаривать с выросшими и просить. Она решила на следующей перемене сходить позвонить и сходить в туалет или сходить в туалет, а потом позвонить. Вальс убаюкивал её, страшно невыспавшуюся. Катя обняла разрисованную поверхность парты и разместила на левом локте голову с колтунами и петухами. Те улеглись, сонно распределившись по хозяйкиному черепу. Катя закрыла глаза.

      Она никогда не разрисовывала и не ковыряла парт. Этого ведь нельзя было делать. Впереди вальсировала доска с тучным стихотворением Пушкина, которое то выстраивалось в столбик, то ползло в строчку. Ещё в левом нижнем краюшке доски тихонько подёргивалось маленькое слово «варежки» и резало Кате её закрытые для сна глаза. Внезапно что-то мелкое больно ткнулось в плечо. Катя проснулась, приподняла голову и увидела обслюнявленный бумажный комок, валяющийся в проходе. Она нахмурилась, повертелась по сторонам и вдруг застыла, дальше полностью выпрямилась, будто и не засыпала никогда на этой перемене. Впереди, перед доской со всё ещё написанными на ней математическими столбиками, танцевали Лара и… Сомов. По бокам двигался ещё кто-то, но Катя их не различала. Все её внутренности, от головы до ступней, принялись медленно переворачиваться внутри кожи, скрипя, похрустывая и принося ужасную боль.

      Сомов держал Лару в руках, как чашку горячего и вкусного какао. Он сбился с ритма, и Лара ласково рассмеялась. Колючая, мохнатая, немытая злость впилась в Катю своими тонкими и длинными зубками. За всю историю их дружбы Лара часто бросала Катю во время чего-нибудь Катиного плохого. Плохое никогда не касалось Лары. Она не защищала подругу от Сомова, классной, других невыросших и выросших. Вела себя так, будто это не её дело. Но никогда ещё Лара не вела себя так подло. За всю историю их ненависти Сомов обзывал Катю, смеялся над ней, натравливал на неё класс и учителей, но никогда ещё не забирал у неё ей принадлежащего. А кроме Лары, у Кати ничего и не было. Она была уверена, что Сомов пригласил Лару не по собственному настроению, а специально, чтобы у Кати стали переворачиваться органы внутри кожи. И Лара специально танцевала, странно смотрела, похихикивала, чтобы у Кати переворачивались органы внутри кожи.

      Лара улыбалась Сомову, так, будто ей одновременно

Скачать книгу