Скачать книгу

все хватать, причем нередко действуют независимо от мозга. Равно как и Сашины ноги, когда бегают, обычно действуют сами по себе.

      – Мне кажется, родительские проблемы можно измерять в мальчиках, а терпение в Сашах, – вздыхала мама.

      – Ничего! – успокаивал её папа. – Это не гиперактивность, это запас жизненных сил! Когда все остальные подустанут от жизни, Саша как раз войдет в норму.

      Капитан Матушкин разглядывал Сашу с большим сомнением. Видно, все еще не забыл, кто провалился в дыру на крыше.

      – Дети точно не будут ничего трогать? Обещаете? – строго спросил он у папы.

      Катя пришла папе на помощь:

      – Да что мы можем потрогать, когда Саша нас держит? Рита! Схвати меня быстренько за другую руку, чтобы я этой рукой ничего не потрогала!

      Рита, гордая поручением, схватила сестру за другую руку.

      Зал археологии, из которого была похищена чаша, являлся продолжением большого зала караимов, крымских татар, гуннов, хазар и печенегов, составлявшего экспозиционное сердце музея.

      Рядом с макетом древнего города директор Гупт на минуту остановился и стал щелкать тумблерами. При этом он снял очки, и глаза его стали близорукими и беззащитными. Едва ли он видел сейчас макет, но ему и видеть ничего не надо было: он его чувствовал. Папа Гаврилов заметил, что когда Гупт надевает очки, он становится официальным. Когда снимает – превращается в доброго старину Гупта, художника-миниатюриста.

      При первом щелчке погас свет. При втором жалюзи сами собой опустились, и зал погрузился во тьму. Директор коснулся третьего тумблера – и древний город ожил. Опережая наступающий рассвет, зажигались огоньки в мечетях, и дрожащие голоса с минаретов звали на утреннюю молитву. Мечети в разных концах города просыпались не одновременно, и голоса накладывались, дробились, растекались волнами. На макете вспыхивали огоньки то в караван-сараях, то в кузницах, то в окнах ханского дворца. Маленький живой ручей вертел колеса мельниц. Взбегая на холмы, небольшими группами жались друг к другу деревья садов-чаиров. В эпоксидном море на нитяных якорных канатах дожидались погрузки купеческие корабли.

      – Красиво, правда? – спросил Гупт у папы Гаврилова. – Даже не верится, что всё это сделал один-единственный человек – Емельян Новицкий! Замечательный скульптор, гончар, керамист, художник! Он был научным сотрудником музея. К сожалению, в начале года министерство сократило ставку научного сотрудника, и теперь Емельян числится у нас гардеробщиком. Я пытался отвоевать его – но разве это я решаю, кому быть научным сотрудником? Особенно когда ставки нет! Обидно, очень обидно!

      Гупт надел очки и раздраженно прищелкнул их ногтем, загоняя на место. И сразу же добрый художник исчез. Появился строгий директор, щелкавший тумблерами. Жалюзи раздвинулись, свет вспыхнул – и чудо исчезло. Сразу за макетом, сужая проход и отмечая этим начало нового зала, стояли стеклянные шкафы с украшениями и бронзовыми монетами. На стенах висели кольчуги, луки и шлемы ханских воинов.

      – Нам сюда!

Скачать книгу