Продолжая движение поездов - Татьяна Дагович Самое время!

Скачать книгу

сути. Я нередко заглядывал в твои тексты: в тебе есть редкое сочетание креатива и дисциплины – и то и другое ярко выраженное. Но дело не в этом… Дело в твоей природе. Послушайся моего совета: брось эту ерунду, твои тексты. Не распыляйся по мелочам, я знаю, ты – можешь достичь понимания. Дойти до сути.

      – Если бы мне еще кто-нибудь платил за суть, – усмехнулась она.

      – И как же я тебя нашел и вытащил, а? Бинго! Еще когда твои первые работы получал, я понимал – ты единственная из всех… Не ошибся. А они не настоящие были, так – обычные найденыши.

      Остро, с неожиданной болью пронзила ностальгия по временам обучения. Из всех соучеников сейчас узнала бы лишь Пама, но вспомнила, что в те времена каждый день с кем-то разговаривала, а не только писала мейлы и рассматривала лица прохожих на освещенных фонарями улицах.

      Как с телом: бывает, без болезни и травмы, по ошибке стрельнет, сильно заболит где-то внутри и пройдет через секунду – так и ностальгия прошла. Но они затронули общую тему и дальше легко говорили о днях, когда она могла видеть в Шурце потенциального любовника (в этом не призналась).

      Потом он рассказывал о своей жизни до их знакомства. О послевоенном голодном детстве, о старшей сестре, плевавшей в его тарелку, чтобы забрать себе его порцию – она росла, для нее пришло время полнеть, а он оставался низкорослым и худым и таким же злым, как их мать. О чужом человеке с впалыми щеками, появившемся внезапно, о криках и пощечинах матери: как смеет он не признавать вернувшегося отца. О чуде: после развода мама стала доброй, нашла им мягкосердечного отчима, невесть откуда появилось много еды – для него, для сестры, для всех, и даже конфеты и мороженое. И венцом творения – автомобиль. Чудо называлось экономическим. О бездетном неудачном браке, разбившемся о его карьеру.

      Рассказывал, что в конце войны было много сирот, и никто больше не интересовался их родителями. Что у него был друг, они вместе сбегали на целый день в овраг. Этот друг мог делать удивительные вещи и утверждал, что у него вообще никогда не было родителей. После попал в приют. В шестидесятые Шурц предпочитал думать, что тот мальчик был евреем, – это поднимало самооценку. Хотя что он тогда мог понимать? Может, этот друг вообще был выдумкой и он сидел в овраге один, зажимая уши от грохота бомбежки? Сейчас не может вспомнить. Больше Шурц не дремал, не отключался, и Сузанне перестала воспринимать его как старика. Как долго она ждала собеседника, со сколькими пришлось спать и пить, прежде чем нашла!

      Они расстались за полночь, Шурц извинился, что не покажет все лично, и махнул рукой в сторону ванной и гостевой комнаты – пользуйся, укладывайся. Она приняла душ – грязно, но в отелях она видела ванные и похуже. В гостевой комнате кровать была застелена чистым бельем, однако, похоже, много лет назад. Постель пахла стиральным порошком и сыростью. Открыла окно – спертым воздухом невозможно дышать. Засыпая, приняла решение: она останется тут.

      Перед рассветом проснулась от пения птиц в саду. Улыбнулась. На самом деле не пение – верещание, писк, треск, пощелкивание, курлыканье – все

Скачать книгу