LITMIR.BIZ

Скачать книгу

сродни романтическому бунту против несправедливости Бога, его «равнодушия» к физической смерти человека:

      А он (врач) стоял ненужный, словно тень,

      И столько равнодушья в постной мине!..

      Он был доволен, очевидно, тем,

      Что он ни в чем формально не повинен.

      Этой «максимой» и вызвано переживание оставленности, когда есть только «одиночество – как камень». Религиозное «подводное течение» выйдет на поверхность в конце поэмы неожиданным пассажем о «Храме божьем с колоколенкою древней». Она «два века / Сверху вниз смотрела/ На землю, на дома и на людей», а вот теперь «поселилась в клиросе тоска. И паствы нет». Внешне, т. е. в чисто фабульном отношении, пассаж кажется чужим, немотивированным, подтверждая тем самым, что на бесчувственного «лекаря» ложится особая нагрузка. Именно он, его безразличие вызвало в герое страстное желание стать…врачом.

      Я б, может, стал

      Таким врачом со злости,

      Каких на свете не было еще.

      Разговор о враче возобновляется в «Главе второй». Любопытно, что автора особо волнуют глаза лекаря. Трижды говорится, что они «бутылочно-зеленые». Зеленые глаза считаются большой редкостью. Бутылочно-зеленый цвет – холодный. В таком качестве они вполне соответствуют холодному темпераменту лекаря. Но зеленые глаза могут восприниматься иначе. Католикам известен документ под названием “Послание Лентула”. В нем упоминается, что взгляд Христа – прямой, пронзительный, глаза сине-зеленые, выразительные. Вполне возможно, что именно это значение первично. Окуджава, с которым Завальнюк был знаком, пел «Господи, мой Боже, / Зеленоглазый мой!». Дополнительные ассоциации вносит легкий штрих надмирной сущности лекаря:

      Ты стар и слаб.

      Я промолчу.

      Я скрою.

      Но если б к прошлому тебя я возвратил,

      Ты б за дорогой моего героя,

      Должно быть, слишком пристально следил.

      Не только пристально, но и со злорадством по поводу неудач героя, поддерживая и усиливая тем самым скрытый мотив связи героя с богом и бунта против него.

      С помощью всех этих едва уловимых оттенков обрисовывается вопрос о бытии человека: пока был Бог, все было просто. Когда он стал «стар и слаб», все усложнилось. Проблематика, как видим, лежит в стороне от политики, столь близкой «шестидесятникам». Завальнюка волнует не частное (отношения власти и человека), а общее – как жить в присутствии смерти. Это и есть поиск пути.

      На этом пути и происходят неожиданные вещи. К главной из них и переходит автор, «танцуя от печки» – от богов:

      Мы холодны к богам, что дали греки,

      Другим огнем, по-новому, горя,

      Мы чтим любовь,

      Что запрягает реки,

      Рождает пресноводные моря…

      То есть речь о любви. Она ушла из мира (за реки и моря). Потому на героя поэмы она может только «свалиться». Именно таким способом «нежный полудетский профиль/Ему весь мир однажды заслонил». Об этой девочке еще будет два-три раза упомянуто,

Скачать книгу