LITMIR.BIZ

Скачать книгу

      Вслед за сталинской резолюцией последовало постановление ЦК ВКП(б), обязавшее все главные издательства страны наладить планомерный и многотиражный выпуск в свет десятков книг поэта. Тогда же была подготовлена «Памятка о реализации литературного наследства В.В. Маяковского», в которой предписывалось: «ускорить общий процесс издания книг Маяковского», «урегулировать вопрос о преподавании Маяковского в школах», «дать в печати ряд руководящих статей о значении Маяковского».

      И началось нечто вроде состязания: кто раньше? кто больше? кто лучше? На сталинский стол чуть ли не ежедневно нарком Ежов и другие аппаратчики приносили записки, отчеты, докладные «об исполнении». Открылось время, о котором Пастернак сказал: Маяковского «насаждали, как картошку при Екатерине».

      А теперь вернемся к поездкам Маяковского к русским эмигрантам. Его многочисленные выступления перед теми, кто не по своей воле оказался на чужбине, сыграли огромную роль в том, что многие из изгнанников пришли к утешительному для них осознанию: на родине далеко не все бездумно согласны с тем беззаконием, которому коммунистические власти подвергли миллионы россиян, – иных выслав, других сослав, посадив, казнив… И еще: страна живет наперекор политическим безумствованиям, она геройски защищается от посягательств, развивается надежными темпами, строит свое будущее трудами и усердием народа, жаждущего лучшей жизни, светлой судьбы.

      И в заключение вспомним сказанное Эренбургом давным-давно, но очень современно читаемое нами теперь: «О Маяковском я думал и думаю; иногда спорю с ним, но всегда восхищаюсь его поэтическим подвигом. На статую не гляжу – статуя стоит на месте; а Маяковский идет – и по новым кварталам Москвы, и по старому Парижу, по всей нашей планете идет с “заготовками” – не новых рифм, а новых дум и чувств…» (Эренбург И. Люди, годы, жизнь. М., 1990. Т. 1. С. 267).

      Когда в 1993 году отмечалось 100-летие поэта, впервые было оглашено мнение, воспринятое как чудовищное, но – возможное, которое зналось и прежде, но опасливо утаивалось: «Если бы Маяковский не погиб в 1930 году, он погиб бы в 1937-м, а то и раньше» («Литературная газета». 1993. 14 июля. № 28). Всё так, как это и случилось с тысячами деятелей культуры, вовсе не возражавшими называться «советскими» и даже певших осанну главному казнителю, лично подписывавшему расстрельные списки (таких списков в архивах 357). И далее в той же «Литгазете» читаем также не вызвавшее возражений ни у кого, с чем согласимся и мы: «Маяковский – самая трагическая фигура в истории русской поэзии. ‹…› Бескорыстный, безупречно честный поэт, Маяковский своим смелым талантом прочно застолбил себе почетное место в русской и всемирной поэзии. И какие бы перемены и передряги ни ждали нашу родину в грядущем – никто не сможет сбросить Маяковского с корабля современности в море забвения. Он на этом корабле – навсегда».

      Я сам. <Автобиография>

Скачать книгу