LITMIR.BIZ

Скачать книгу

мне понравилась – большие площади, Гостиный двор. Табачные ряды. Ипатьевский монастырь. Да и встретили меня приветливо. Секретарь обкома позвал обедать. (Лавут умилился). Молодые поэты собрались, читали свои стихи. В музее мне показали фонды. В первые годы революции из Москвы присылали в провинциальные музеи холсты молодых художников, и картины мне напомнили улицы Москвы того времени – кубисты, конструктивисты, супрематисты. Один натюрморт привлек мое внимание. Оказалось, это этюд Коровина. Я удивился, почему его нельзя повесить в зале. Директор даже руками всплеснул: «Что вы! Это влияние импрессионистов, отход от реализма».

      После вечера ко мне подошел капитан в отставке, представился: «Ваш читатель». Он шагал, прихрамывая, по длинной улице. «Вот вы опишите, например, такой факт. Я, скажем, всю войну провоевал, начал во Львове, ходил в разведку, четыре ранения, последний раз под Будапештом, про меня, например, никто не говорил, что трус. А вот вчера вызывает он меня в горсовет. Начал кричать. Я‑то знаю, это виноват он, он мне сам говорил, что нет толя, значит – нечего торопиться, но что скажешь: он тебе и генерал, и маршал, и господь бог. Одним словом, дал труса. А вы опишите, почему это так. Только, пожалуйста, меня не называйте – он меня в порошок сотрет, и про Кострому лучше не пишите, просто интересный факт человеческого устройства…»

      В Ипатьевском монастыре я долго стоял перед старой печью; на одном изразце под двумя деревьями было написано: «Егда одно умрет, иное родится». В то лето я написал несколько стихотворений, и все про деревья. Вспоминал молодость.

      Я смутно жил и неуверенно,

      И говорил я о другом,

      Но помню я большое дерево,

      Чернильное на голубом,

      И помню милую мне женщину,

      Не знаю, мало ль было сил,

      Но суеверно и застенчиво

      Я руку взял и отпустил.

      И все давным‑давно потеряно,

      И даже нет следа обид,

      И только где‑то то же дерево

      Еще по‑прежнему стоит.

      Писал о мужестве:

      Была трава, как раб, распластана,

      Сияла кроткая роса,

      И кровлю променяла ласточка

      На ласковые небеса,

      И только ты, большое дерево,

      Осталось на своем посту —

      Солдат, которому доверили

      Прикрыть собою высоту…

      Говорил о своей жизни, о том, что написал и что хотелось написать:

      …Я с ними жил, я слышал их рассказы,

      Каштаны милые, оливы, вязы.

      То не ландшафт, не фон и не убранство,

      Есть в дереве судьба и постоянство,

      Уйду – они останутся на страже,

      Я начал говорить – они доскажут.

      Стихи я писал, наверно, потому, что еще не улеглось волнение предшествующих лет; они были напечатаны в журналах «Звезда», «Ленинград». А я снова надолго расставался с поэзией.

      Не помню, что было на вечере в Ярославле, но там я увидел Ядвигу.

Скачать книгу