LITMIR.BIZ

Скачать книгу

спят несколько городовых и крестьян-караульных, «согнанных» из деревень. Какой-то бородатый высокий мужик важно расхаживает по площадке. Это – главный караульщик, приставленный от завода, тот самый Гришка, который за двадцать пять рублей согласился снять с себя не только крест, но и пояс, и таким образом приобщился к тайнам «остроумов». В настоящую минуту, когда я подхожу к этому месту, он активно проявляет свою роль. Какой-то предприимчивый парень, прикинувшись спавшим за оградой, подполз к самой большой трубе, и Гришка поймал его под нею. Хотел ли он взглянуть в закрытую чехлом трубу, чтобы подглядеть какую-нибудь неведомую тайну, или у него были другие, менее безобидные намерения, но только Гришка горячился и покушался схватить его за ухо.

      – Дяденька, да ведь я ничего.

      – То-то ничего! Вот экой же дуролом намедни все трубы свертел, полдня после наставляли… Нешто можно касаться? Она, труба-те, не зря ставится.

      Гришка, видимо, апеллирует к публике, сомкнувшейся около ограды и, быть может, простоявший здесь с самого вечера. Но публика не на его стороне.

      – Где уж зря! – вздыхает кто-то.

      – Не надо бы и ставить-то…

      – Жили, слава те господи, без труб. Живы были.

      Какой-то серый старичишко выделяется из проходившей на фабрику кучки рабочих и подходит к самой ограде.

      – Здравствуй, Гриш!

      – Здравствуй.

      – Караулишь?

      – Караулю.

      – Та-а-ак.

      – Мне что-ка не караулить, – вдруг обижается Гриша, – ежели я хозяином приставлен.

      – Нешто это дело хозяйско?

      – Меня ежели приставили, я должен сполнять…

      – Двадцать пять рублев, сказывают, дали… Не дешевенько ли, смотри! Охо-хо-хо-о…

      – Ну, хоть поменьше дадут, и на этом спасибо. Да ты што?.. Что тебе? Небось самого к бочке приставили, два года караулил.

      – Бочка… Вишь, к чему приравнял, – подхватывает кто-то в публике.

      – Бочка много проще. Бочка, брат, дело руськое, – язвит старик. – А это, вишь ты, штука мудреная, к бочке ее не приравняешь. Охо-хо-хо-о.

      Разговор становится более общим и более оживленным. Замечания вылетают из толпы, точно осы, все чаще, короче, язвительнее и крепче, приобретая постепенно такую выразительность, что это привлекает бдительное внимание двух полицейских.

      – Осади, осади, отдай назад! – вмешиваются они, принимая, по долгу службы, сторону Гриши, и стеной оттесняют зевак. Толпа «отдает назад» и останавливается как-то пассивно в том месте, где ее оставляют полицейские. Ее настроение неопределенно. Фабричный – человек тертый. Он сомневается, недоумевает, отчасти опасается, но свои опасения выражает только колкою насмешкой; ребятам и подросткам просто любопытно, а может быть, они уже кое-что слышали в школе. Настоящий же страх и прямое нерасположение к «ученым» и «иностранным народам» заключились в стенах этих избушек, по окраинам, где робко мерцают всю ночь лампадки…

      Говорили, что накануне собирались было кое-кто разметать

Скачать книгу