Скачать книгу

лобным домиком.

      – Мы не баловства ради, тётенька.

      – А ты! Охаверник!.. Ты!..

      – Нас учитель на орудье послал.

      – Знать бы, что половину шайки притащишь, воли моей не спросив, я и тебя…

      – Ты хоть выслушай, тётенька.

      – Слышать ничего не хочу!

      – Такое наше орудье, что стервоядцам здешним досада великая сотворится.

      Костлявые руки крепко стискивали клюку. Шерёшка молчала, трудно дыша. В глазах всё не унималось тёмное пламя. Наконец бобылка кивнула на мальчишек с Надейкой, спросила недоверчиво:

      – Эти, что ли, досаждать станут?

      – Нет, тётенька. У них…

      – Так пусть лыжи воротят, отколь пришли!

      – У них орудье своё. Станут обходить кипуны, камешки весёлые собирать, грязи цветные.

      – Пусть опричь моей калитки плетутся!

      В Чёрной Пятери уже не все помнили дивный запах Шерёшкиного печенья. Только звучали в общей опочивальне сказы о воровских подвигах нынешних старших.

      – Ты бы хоть спросила, на что…

      – Вчера не знала и завтра не пригодится. Уводи, отколе привёл!

      – А на ризы святой царице Аэксинэй, на плащ государю мученику Аодху.

      Шерёшка замолчала, осёкшись. Впрочем, сошку держала по-прежнему крепко и зло.

      – На какие такие ризы?

      – Про это, тётенька, Надейку расспрашивай. А ежели не любо нас принимать…

      – В дровник веди, – бросила, отворачиваясь, немилостивая бобылка. – И вас, остолопов двоих, в избу не пущу, не надейтесь.

      Лыкаш сбросил с плеч лямки алыка.

      – Пошли, – сказал ему Ворон.

      – Куда?

      – Людишек будешь опы́тывать.

      Лыкаш опять загрустил. Он полагал засесть с Шерёшкой за стряпной склад, недавно найденный в книжнице. Думал, Ворон сам отправится доводить вороватых насельников до ночного удушья, выведывая, чей отец уволок из крепости царское блюдо да в какую сторону продал.

      – Может, ты скорее управишься?.. – вырвалось у него.

      Ворон поднял бровь. Его дело догляд. Он, конечно, не даст Лыкашу ни пропасть, ни потерпеть неудачу… но и подменять собою не станет. Лыкаш только рукой махнул, первый вышел вон со двора.

      Дровник у Шерёшки был просторный, щепы и чурки полнили навес едва до середины. Тщедушные хворостины, добытые хозяйкой, сразу было знать от поленьев, наколотых мужскими неутомимыми руками.

      Надейка вытащила свою постель, разложила у стенки. Ирша с Гойчином собирались ночевать дорожным обычаем, довольствуясь кожухами: «Мы мораничи. Нам с дядей Вороном на орудья ходить!» И удрали со двора – якобы разведывать кипуны. На деле, конечно, подсматривать, как-то дядя Ворон будет досаждать деревенским. А заодно – хоть ненадолго убраться от злющей хозяйки, с которой один только дядя Ворон сладить и мог.

      Надейка выкладывала из санок последнюю плитку чёрного камня, добытого в развалинах крепости. На крылечке вновь стукнула сошка.

      – Ты, бестолочь, какое понятие о царских ризах можешь иметь? – требовательно и как-то обиженно спросила Шерёшка. – Ты в Беду хорошо если в мамкином брюхе играла!

      Надейка покорно опустила глаза:

      – Твоя правда, тётенька. У государыни платье белое, всё синими незабудками. А у государя корзно серебряное, с плеча книзу прикраса в синюю и зелёную нитку…

      – Тьфу! – озлилась Шерёшка. – Где то узорочье, негодница? И где наши грязи?

      – На картине…

      – Что?

      – Мне картину велено поновить. С четой праведной.

      – Кто велел?

      – Господин Лихарь орудье вменил…

      Шерёшка зло отмахнулась:

      – Картины жаль. А Лихарю неудача поделом станет.

      Надейка смолчала.

      Шерёшка вдруг ткнула клюкой тяжёленькую чёрную плитку:

      – На чём тёртые глины замешивать собралась?

      – На желтке с водицею…

      – Ты меня провести даже не помышляй. Батюшка мой сам книги сшивал, сам расписывал, – сурово предупредила Шерёшка. – Краски твои провоняют, иссохнут, трещинами пойдут! – И злорадно предрекла: – Загубишь, Лихарь тебя…

      Отболевшие ожоги закалили Надейку. Она не вверглась в былое помрачение, лишь чуть вздрогнула.

      – На желтке не иссохнут, тётенька. А чтоб не протухли, уксусом разведу. Закончу, для крепости рыбьим клеем промажу…

      Шерёшка тяжело помолчала, пряча удивление.

      – Кто научил? – спросила она затем.

      – Я от образа Матери… художество постигала…

      – Врёшь, – наставила костлявый палец Шерёшка. – Угольями берёсту марать – это да, это всякий наловчиться способен. А красками – нет! Умишка не хватит! Их от Богов взысканные люди в старину обрели и нам науку оставили. Сей же час сказывай, кто на ум направлял!

Скачать книгу