Скачать книгу

как и что они там, – раздалось почти над ухом, и Семка согнулся, пряча животом пистолет от возвращающегося начальника. – На, смотри, сколько захочется, – протянул вожделенный бинокль.

      Сам расчесался, пригладил усы, экипировался. Семка не мог оторвать взгляд от опустевшей противогазной сумки, устроенной на плече Кручини, и боясь в то же время остаться с оружием наедине, напросился:

      – Вдвоем оно бы сподручнее…

      Кручиня с улыбкой, но отрицательно помотал головой, натянул напарнику картуз на глаза.

      – Вдвоем хорошо батьку бить. А в этих делах, брат, надо на цыпочках, молча и в одиночку. И не обижайся. Если что – поделюсь, – пообещал принять во взрослую компанию при положительном исходе дела. – Давай на пост.

      Семка, засовывая пистолет за пояс, уполз на наблюдательный пункт, но Кручиня не успел сделать и нескольких шагов, как перед ним вырос железнодорожный обходчик. Оба замерли, всматриваясь друг в друга. По мере узнавания железнодорожник непроизвольно приподнимал молоток, но, устыдившись собственного страха, опустил его. Успокаиваясь, пригладил бороду:

      – Все ж это ты! А я смотрю издали раз, другой – и глазам не верю.

      – Я, Михал Михалыч, – кивнул Кручиня с горькой усмешкой. Встреча не обрадовала, он даже тоскливо оглянулся на горушку: лучше бы сидел на Семкином месте да крутил окуляры бинокля. Не все то близко, что трогаешь руками…

      – И что, доволен фашистом? – поинтересовался Михалыч, на всякий случай вновь сжав рукоятку молотка.

      – А чего это мне быть им довольным? – недоуменно пожал плечами Иван Павлович, прекрасно понимая при этом подоплеку вопроса.

      – Так сначала вы с Деникиным страну топтали, теперь немчура ваша пытается.

      – Михал Михалыч, – посмел перебить Кручиня собеседника, мгновенно вспомнив, а может, не забыв его имя. – Ты меня арестовал в двадцатом? Арестовал. Лично отвез на своем паровозе в ГубЧК на 15 лет? Отвез. Я свое отсидел. Что еще надо? А немцы – это другое, и не тебе больше решать мою судьбу.

      Отпор и решительность, набравшие силу в голосе бывшего белогвардейца и заключенного, неприятно кольнули железнодорожника. Он кашлянул в кулак с зажатой в него бородой. Однако собраться с мыслями и достойным ответом не смог, выдержки хватило только на полукрик:

      – Мне! И мне тоже! Мне надо, чтобы духу твоего белогвардейского здесь и близко не было. Грехи замаливаешь? Да мы сами в жилы вытянемся, но сделаем дорогу без вас, приспешников. Или вредительством тут занимаешься? Это мы еще проверим. Вон отсюда!

      У Кручини заходили желваки, но он, в отличие от Михалыча, сумел сдержаться: школу бессловесности в лагере, где любое неосторожное выражение грозило дополнительным сроком, прошел отменную. Но ответил все так же твердо:

      – Я сам решаю, где мне быть. И на этом – все. Точка!

      – Что? – утратил последнюю грань выдержки железнодорожник. Молоток, как томагавк у индейца, вновь взметнулся вверх. – Что? Ты, беляк, мне, красному командиру, рот

Скачать книгу