LITMIR.BIZ

Скачать книгу

      Кажется, Жилец из мансарды в Ливорно, в сдержанном, но чрезвычайно выразительном исполнении Жана Маре, более чем какой-либо другой исполнитель этой таинственной роли, проливает свет на загадку любовной горячки девушки: рядом с ней несколько ночей находится милый, добрый, понятный, простой, любящий, верный человек, а любит она все-таки другого, непонятного, от которого неизвестно, чего и ждать. И в самом деле: только итальянский фильм заставляет пристальней всмотреться в Жильца повести и увидеть его весьма расплывчатое, нетвердое обещание будущей встречи: «Мы будем счастливы. Теперь же невозможно, я не могу, я не вправе хоть что-нибудь обещать. Но, повторяю, если через год это не сделается, то хоть когда-нибудь непременно будет; разумеется – в том случае, если вы не предпочтете мне другого, потому что связывать вас каким-нибудь словом я не могу и не смею»[115].

      Слишком много условий. Слишком ненадежно, слишком хлипко это когда-нибудь… Особенно в свете того, что Жилец потребовал от Настеньки ничего не сообщать о его обещании бабушке. А прежде уговаривал девушку поехать с ним в театр потихоньку от старушки. Но Настенька про это «когда-нибудь» как будто и не помнит…

      Но можно посмотреть на вещи и глазами Жильца: что было ему делать с Настенькой, когда она ночью, как только бабушка уснула, пришла к нему в комнату, что называется, «с вещами», «положила свой узелок к нему на постель, сама села подле, закрылась руками и заплакала в три ручья. Он, кажется, мигом все понял…»[116]

      Еще бы не понять. Это был поступок даже не Татьяны Лариной (не зря Жилец давал ей читать Пушкина). Та всего только написала Онегину признание в любви. А семнадцатилетняя Настенька готова была убежать со своим безымянным Онегиным куда глаза глядят. «Мы долго говорили, но я наконец пришла в исступление, сказала, что не могу жить у бабушки, что убегу от нее, что не хочу, чтоб меня булавкой пришпиливали, и что я, как он хочет, поеду с ним в Москву, потому что без него жить не могу. И стыд, и любовь, и гордость – все разом говорило во мне, и я чуть не в судорогах упала на постель. Я так боялась отказа!»[117]

      Прошло всего четверть века с того момента, как письмо Онегину написала Татьяна, но можно заметить, как изменились нравы молодых девушек. Невозможно представить себе (в контексте романа «Евгений Онегин»), чтобы Татьяна не ограничилась только письмом, а «навязала в узелок всё, что было платьев, сколько нужно белья, и с узелком в руках, ни жива ни мертва»[118] пошла бы к Онегину на дом, плакала бы у него на постели, говоря сквозь слезы, что жить без него не может и поедет с ним в Москву. Конечно, другое время, другие нравы, другой социальный слой. Но девушка из «Белых ночей» тоже брала книги у Жильца, как Татьяна у своего соседа по имению, причем Жилец сам выбирал для нее книги. Не прошло и двух недель с заселения, как он прислал кухарку сообщить, что у него «книг много французских и что все хорошие книги, так что можно читать; так не хочет ли бабушка, чтоб внучка их ей почитала,

Скачать книгу