Счастливая жизнь зарубежного человека - Юрий Серебрянский

Скачать книгу

мы все почувствовали себя братьями и сестрами, любящими друг друга.

      Слева, прямо от площади, начинался Йозефов с его еврейским кладбищем и синагогами, в которых неоднократно, за долгие годы сожительства города с евреями, происходило их избиение.

      Но мы были уже в двадцать первом веке, все это позади. Мы пели.

      Я вспомнил, что мне нужно срочно возвращаться в отель. Я Соне обещал.

      Ужасно, что все станции пражского метро одинаковые. Хотя я понимаю чехов, под землей они отдыхают от музейного великолепия, царящего на поверхности.

      Погружаются в свою любимую атмосферу постмодернизма. Аккуратно, по толике они насаждают его и сверху. Вспомнить хотя бы этих отвратительных бронзовых младенцев, ползающих по телебашне. Да и саму телебашню.

      А меня интересует только старая Прага.

      Чехи слишком к ней привыкли.

      Побывали бы у нас.

      Мой вагон шел полупустым. На какой-то станции с розоватым оттенком бублинков вошла группа студентов. Извините, бублинки – это по-чешски пузыри.

      Выпуклые пузыри – неизменная деталь оформления каждой станции, кроме тех, что выходят на поверхность.

      Прагу любила Цветаева. Но тогда еще не было метро.

      Студенты, разместившиеся в противоположном конце вагона, начали говорить по-казахски. Громко, на весь вагон. На шала-казахском языке. Это значит – перемежая казахские слова русскими. В произвольном порядке. То глаголы русские, то существительные, то вставляли термины непереводимые, но обрусевшие. Но в основном, конечно, матерные.

      Говорили о зачетах, о преподавателях. Я не слушал. Сидел с закрытыми глазами, прислонившись виском к стеклу, и думал о Соне. Пиво слегка мешало мне думать о ней.

      Соня работает моделью. Вернее, она – модель. Работать можно сварщиком или учителем. Тогда вечером можно становиться кем-то еще. Кем-то домашним и простым в общении. А моделью работать нельзя. Ей нужно быть.

      Казахские студенты продолжали разговаривать. Только открытие и закрытие дверей на станциях слегка приглушало их высокие голоса. Ни слова о родине.

      На третьей станции часть компании вышла, попрощавшись по-русски с остальными.

      Оставшиеся двое притихли. Я закрыл глаза и, когда открыл их снова, приехал на конечную станцию. Пива оказалось предательски много.

      Проходя по перрону мимо студентов, я по-русски спросил время. Студенты ответили: “Шесть вечера”, – даже не удивившись. Чему удивляться? Я выглядел туристом. И даже не прятался. Не прикидывался местным. Озирался на улицах. Беззастенчиво разглядывал лица пассажиров метро. Покупал ненужные предметы.

      Я спросил:

      – А что это за станция, ребята?

      – Конечная. Не помню, как называется. Мы отсюда в Вары поедем, – ответил один из них. С детским лицом и жидкими усиками.

      – А что там, в Варах? – развязно спросил я, делая явное ударение на этом обжившемся “Вары”.

      – Апашка моя туда лечиться приехала. В Пуп. Знаете?

      – Мы к ней, –

Скачать книгу