LITMIR.BIZ

      – Помнишь, как тебе впервые пришла в голову мысль стать священником и почему?

      – Конечно, помню. Я поехал на практику на «Ленфильм», и мне наша сокурсница дала Библию (я ее попросил), и начальный импульс был дан. А после этого довольно часто стали попадаться книжки…

      – При том, что их тогда не было.

      – Так получилось, что книжки находили меня, а я – их. Существенно позже, хотя и не будучи еще церковным человеком, я стал искать Хомякова. Но до того, как пришел Хомяков, мне встретились Пастернак, Мандельштам и Ахматова. Попадались и люди. Сначала это были круги богемные, а уже кончая ВГИК, я встретил Николая Николаевича Третьякова, и это стало особенно дорого и драгоценно. Затем познакомился и со всей его компанией. Постепенно люди «сужались», как, когда на гору взбираешься, с подножия множество всяких тропинок, но, чем выше, тем их меньше. А под конец один только путь остается.

      И, когда я окончательно пришел к Церкви, на Кузнецы, конечно (храм святителя Николая Чудотворца в Кузнецкой слободе), я почти сразу понял, что самое дорогое для меня теперь – быть священником. Стало нужным служить. Вот видишь, ничего загадочного, хотя прошло много лет, пока это реализовалось.

      – И никогда больше не было сомнений? (Я-то вообще люблю посомневаться в принятых решениях. Хотя, если что решила, буду идти до конца.)

      – Конечно, нет. Я стал церковным человеком, и для меня главным внутренним заданием было служить Церкви. А служить мужчина может практически единственным образом – став священником. Дальше я стал искать пути решения этого задания, что оказалось нелегко, поскольку у меня было высшее образование и довольно высокий пост в Министерстве машиноприборостроения: я был начальником отдела. Так что меня не очень хотели «отпускать».