Что вдруг. Статьи о русской литературе прошлого века - Роман Тименчик Вид с горы Скопус

Скачать книгу

кто сюда попал,

      Просто пес бродячий!

      Но в том гордость,

      Но в том честь,

      Чтоб в подвал пролезть.

      Хау! хау!61

      Да, «в подвал пролезть» – дело трудное. Не все имели доступ сюда.

      Отъявленные «фармацевты»62 не пользовались правом входа в «Собаку».

      Кто же такие «фармацевты»? Это все те, кого не впускали в «подвал».

      Кто же определял это «право»? Кто дал эту кличку всем тем людям, которые не могли попасть в «подвал», туда,

      где бродяжки снуют

      и глинтвейн они пьют,

      прославляя собачью обитель,

      где главным украшением был

      камин, что поставил Фомин63,

      и где Данчик, кто Кранц64,

      продает померанц.

      и где «Пронин Борис вдохновитель».

      С Пронина-то все и началось – он мозг и сердце кабачка. Ему принадлежала «великая идея»65.

      «Ты понимаешь, – кричал он вдохновенно, – это будет изумительно, неповторимо, чудесно… иметь приют для богемцев – и чтоб ни один фармацевт не переступал порога…»

      «Фармацевт» – это понятие, прямо противоположное понятию «богемец», то есть это не художник, не артист, не музыкант, не поэт. Это – обыватель.

      Кто же такой был сам Борис Пронин?

      По своему «официальному положению» он был то, что теперь называется «театральный работник». Одно время он служил у Веры Федоровны Коммиссаржевской, потом он был сценаристом в Александринском театре, когда там подвизался Мейерхольд, имел какое-то отношение к «старинному театру», когда он помещался в Соляном городке и там шли спектакли под руководством Миклашевского, Евреинова и Остен-Дризена66.

      Я увидела Пронина в первый раз в год основания «Собаки», 1912 г. Ему было тогда лет под 40, но больше 23-х ему нельзя было дать; по невероятной возбудимости и экспансивности это был совершенный ребенок. Таким ребенком он оставался всю жизнь. Я его встречала и после революции, лет за десять до войны.

      Он говорил мне: «Мне иногда приходят в голову гениальные мысли. Это надо ценить! Вера Федоровна (Коммиссаржевская) поступала очень умно – она мне платила жалованье и надеялась, что я что-нибудь создам.

      Вот и теперь какой-нибудь театр должен был бы мне платить, ну, немного – скажем, рублей 250–300; пусть платит месяц, два, год, два года, может быть, на третий год мне придет в голову гениальная мысль, и я оправдаю все расходы».

      – А если не придет? – спрашиваю я его.

      – Надо рискнуть! – совершенно серьезно отвечал Пронин. – «Служить» я не могу, ходить изо дня в день на службу!

      Ну, помилуй! Я же не какой-нибудь фармацевт.

      Он и тогда (году в 32-35-м) выглядел необыкновенно моложавым, хотя ему было за 60.

      Красивое тонкое лицо с копной темно-русых волос, среднего роста, с юношески стройной фигурой, порывистыми движениями, весь какой-то легкий, он ни мгновенья не оставался в покое: бегал по комнате, встряхивая волосами, жестикулировал, громко, заливисто, по-детски хохотал; с ним случалось и такое: вдруг, посреди шумного разговора, смеха, вдохновенных восклицаний, он внезапно замолкал.

      «Тише,

Скачать книгу