LITMIR.BIZ

      1.

      Иногда ему казалось, что в этом городе он родился, здесь прожил всю жизнь. Ведь все, что было до того, видилось как сон, струящийся, ускользающий и яркий. Там он едва отличал жар солнца от вкуса крови, там травы были так высоки, что смыкались над головой, и голоса Тирид и Шебу звучали повсюду.

      Но он знал, что те годы, ставшие туманно-ярким маревом – явь, а не сон, ведь он помнил, как покинул степь, как шел в Лагаш. Помнил так же ясно, как вчерашний день.

      «Тебе дана особая память», — повторяли Шебу и Тирид. Он думал над этими словами, теперь даже чаще, чем прежде. Много раз он переплывал реку – ее бурное течение будило в нем радость, он боролся с ним, как борятся с диким зверем, – и уходил в степь. Там, лежа среди дурманящих трав, глядя в небо, он пытался дотянуться мыслью до тонкой границы, отделявшей неясные блики первых лет от того, что было ему дано.

      Раньше, когда он еще не был один, он спрашивал у Тирид, отчего не помнит свою жизнь с самого рождения, если у него такой особый дар. Но Тирид лишь качала головой, говорила: «Этот дар был у тебя всегда. Но он спал, и пробудился однажды».

      И теперь, раз за разом, Лабарту пытался дотянуться до первого ясного мгновения, и никогда не мог найти его.

      Но помнил дорогу. Помнил Евфрат – бескрайний, полный птичьего многоголосья, теплыми волнами накатывающий на край плота. Помнил утоптанную дорожную глину – непривычно ровную, горячую и сухую. И такой же горячей и сухой в тот миг была жажда, но Шебу крепко держал его за руку, не позволял отойти. Дорога тянулась вдоль реки, и этим путем уходил высокий демон, а Шебу и Тирид смотрели ему вслед.

      Хозяин его родителей, Энзигаль, отправившийся в другую землю, за море.

      Лабарту сел, тряхнул головой. Его волосы пропитались пыльцой, запахом трав, – степь цвела, забывала зиму. Солнце уже стало алым, клонилось к западу, и Лабарту поднялся, ловя закатный свет.

      Сколько бы ни вспоминал, о чем бы ни думал, проходили часы или мгновения, и вновь он видел, как Шебу и Тирид уходят прочь из Лагаша, идут, взявшись за руки, – вслед за солнцем.

      Река стала темной, пена окрасилась закатом. Лабарту бросился в воду и долго плыл против течения, прочь от города. Но не мог уплыть далеко, – вода была упорней, била, тянула назад. Когда он выбрался на южный берег, уже почти стемнело.

      Город встретил его тишиной. Но городская тишина всегда обманчива – она сплетается из тысячи легких шорохов, шелеста дверных занавесей, плеска воды, дыхания спящих. Голоса птиц и перекличка стражи, треск огня, шаги припозднившихся путников…

      Сам Лабарту шел бесшумно. Это была тайная игра, оставшаяся с ним с детства: идти по темным улицам, слушать, но не дать себя услышать.

Скачать книгу