LITMIR.BIZ

Скачать книгу

что он хотел бы повлиять, она спросить не решилась.

      К костру неожиданно подвалил Саша Российский, человек со странной фамилией, у него были невероятно голубые, почти прозрачные большие глаза и тонкие, немного брезгливые губы. Ивлева заранее предупредила, что он, возможно, придет и будет ее домогаться (не тебя, а меня! – важно сказала она), то есть лезть в палатку, ссылаясь на то, что ему «негде спать».

      – Гони! – сказала она и посмотрела в глаза ошалевшей Милорадовой твердо и честно.

      Российский взял гитару и начал петь Галича.

      – Мы похоронены где-то под Нарвой… Под Нарвой… Под Нарвой… Мы были и нет…

      – Так и лежим, как шагали, попарно… – задумчиво подхватил Бирман.

      Пел Российский очень хорошо, а говорил мало. Ждал, видимо, Ивлеву, берег красноречие.

      – Саш, извини, – осмелела Милорадова. – У нас в палатке только три места. Мне очень неприятно тебе это говорить, но это правда.

      Российский засмеялся, но от костра не ушел.

      Потом Российский начал читать стихи.

      Пролитую слезу

      Из будущего привезу,

      Вставлю ее в колечко.

      Будешь гулять одна,

      Надевай его на

      Безымянный, конечно.

      Ах, у других мужья,

      Перстеньки из рыжья,

      Серьги из перламутра.

      А у меня слеза —

      Жидкая бирюза,

      Просыхает под утро.

      Читал он отрывисто и сурово, как будто сам прошел лагеря, ссылку, пережил другие тяжелые невзгоды или еще только собирался.

      В этот момент подошла Ивлева и, увидев всю компанию, тяжело вздохнула, послала Лешу Бирмана за самогоном (самогон, как потом выяснилось, был из того же источника: «Это Борька, он всегда пораньше приезжает, заходит в соседнюю деревню и покупает», – объяснил Леша), потом достали какие-то бутерброды, начали жарить сосиски, пировать…

      Потом пели все новые и новые песни, а Таня смотрела на звезды и тихо, бессмысленно, просто повторяя слова при повторах, подпевала им.

      Ничего уже не соображая.

      Запомнила она только один момент. Когда часа в три ночи стало уже совсем холодно, Бирман неожиданно ей сказал: слушай, ну ты не стесняйся, двигайся ближе, больная ты нам не нужна, мы ж за тебя отвечаем, ты новичок, – и накинул ей на плечи какое-то одеяло, и придвинулся ближе, и обнял за плечи, и она, почувствовав его тепло, совсем разомлела.

      Российский, который тоже обнимал Ивлеву за плечи, повел себя хорошо, в палатку не полез, ушел, ближе к пяти они втроем уютно устроились, она обняла Ивлеву и мгновенно вырубилась.

      Рано утром Милорадова выползла из палатки, собираясь сходить на речку, прополоскать рот и спать дальше.

      Настроение было настолько хорошее, что она даже сама себе удивилась.

      Через поле, через горизонт уже проникал серебряный чистый свет. «Это, наверное, часов восемь, что ли?» – рассеянно подумала она.

      Около речки, когда она уже шла назад, умывшись и прополоскав рот, Милорадова заметила Бирмана и Олю-контральто, которая стояла, прижавшись

Скачать книгу