LITMIR.BIZ

Скачать книгу

был моложе сухощавого, в осанке сохранилась военная выправка, по щеке змеился шрам.

      – Миска… – рассеянно улыбнулся сухощавый, садясь на скамью. – Миска – это не панацея. Господь с ней, с миской и с ее содержимым. Кстати, кажется, сегодня там есть и мясо. Ну да не о том. Значит, террор. Я полагаю, что все это не так уж и необоснованно. Знаете, мы смотрим на эти вещи снизу, с точки зрения пострадавших. Нас заломали, уложили на лопатки, и мы, конечно же, обижаемся. Мы склонны брюзжать, мы недовольны пищей, нам не нравится, что нам дают в руки лопаты и заставляют рыть каналы и котлованы. Естественная реакция человеческого существа.

      – Согласен. И что же?

      – Возьмем Тухачевского. – Сухощавый зачерпнул немного супа, попробовал, почмокал губами. – Недосолено… Тухачевский, м-да. Я сталкивался с ним в двадцать шестом году, знаете, в наркомате. Имел беседу в числе нескольких других научных работников. Фанфарон, трувер, трубадур. Читывал и его творчество, хотя и не военный. Ничего разумного не нашел, признаюсь. А вот относительно его сношений с Троцким, знаете, с некоторых пор я разделяю позицию товарища Сталина. Нет-нет, не из низкопоклонства. Из чистой логики. Я понимаю, что мне сидеть тут очень долго и, скорее всего, в этом котловане я и умру, но Тухачевский, Якир, Уборевич, Алкснис, Гамарник… Вспомните, ведь все это – люди Троцкого, его ставленники, его золотая жила. И очень жестокие, знаете, люди. Каратели, вешатели – вспомните Гражданскую, ликвидацию банды Антонова, Польшу, расказачивание. Так что Иосифа Виссарионовича можно понять.

      Собеседник сухощавого молча жевал хлеб. Потом, качнув головой и покосившись на соседа слева, самозабвенно хлебавшего суп, согласился:

      – Да, логика – вещь такая. Я с Тухачевским лично не знаком, но труды читал, читал. И Егорова читал, и Блюхера. С Дыбенкой знаком… был. Армии… конечно, от них ничего путевого – пшик один. «Нам нужно сто пятьдесят тысяч танков и самолетов». Шапками закидаем. Но что это объясняет?

      – То, дорогой мой, что мы не просто так здесь сидим. Каждый из нас выполняет свою особую заслуженную миссию. Вот вы у нас кто?

      – Комкор.

      – Это раньше вы были комкор, знаете… А теперь вы японский шпион. Так? Вопрос: почему? Потому что истинная ваша вина в другом, в чем-то, чего вам предъявлять вот так открыто не собираются. Вспомните, поройтесь в памяти и что-нибудь найдете. – Сухощавый проглотил несколько ложек супа и продолжал: – Хотя многим предъявляют как раз конкретику, а они стараются отбелиться, виноватых ищут. Вон за тем столом сидит Рындин, директор строительного комбината. Украл, знаете, три вагона цемента высшей марки, а теперь жалуется, пишет товарищу Сталину, товарищу Калинину. Дескать, он не вредитель и не враг народа. А вот комбриг Гессе сидит за аварию на вверенном ему военном аэродроме, виноват во всем лично он. Тоже считает себя обиженным, пишет. И диввоенюрист Мезис пишет, хотя сам полгода назад приговоры пачками строчил… А я вот не пишу, знаете. Я думаю.

      – Думать-то вам не так много осталось, зима на носу, – невесело ухмыльнулся бывший комкор. – Заканчивайте с супом, сейчас смена придет.

      – Да-да… – Сухощавый выхлебал суп и поднялся. – А вы все-таки подумайте, знаете… Угостите махорочкой?

      – Естественно.

      Они вышли на крыльцо, сошли с него и встали под навесом, укрывшись от холодных колючих капель.

      Можно было отдохнуть еще минут пять – семь, и они разделили на двоих маленький окурок.

      – Так вы думаете, мы тут все кающиеся грешники? Да вы религиозный фанатик, да еще и фаталист, притом опасный, – заметил комкор.

      – Так ли уж опасный? – блеюще засмеялся сухощавый. – Опасный – это уж скорее вы. Я ни одного человека в жизни не убил, не обидел – если только словом. А вы – убийда кадровый, профессиональный, вас этому в Академии Генштаба учили. Так что про опасность говорить не будем. А вот про фатализм – это да. И про кающихся грешников абсолютно с вами согласен. Так что побуду грешником еще немного… Да, а вас откуда забрали?

      – Из Туркестана.

      – А меня – из Эстонии, из Таллина. До того жил в Ленинграде, потом перевели в Таллин, и вот… Стоило ли переводить? Я шкаф старинный с таким трудом перевез, где он теперь? Только-только успел в курс дел войти в институте…

      – А что за институт? – поинтересовался комкор, обжег пальцы окурком и бросил его в грязь.

      – Институт, знаете, закрытый во всех смыслах, секретный то бишь. Но мы-то с вами все тут секретные и закрытые, так что скажу: институт не очень хороший. Как раньше бы сказали, богомерзкий. И, предвидя ваш вопрос, скажу, что мой грех, за который я тут котлованы рою, как раз в этом институте и взращен, хотя работал я там всего четыре месяца. И когда меня забрали по пустяковому, в общем-то, обвинению, я понял и сделал для себя вывод: заслужил. А вы говорите – фаталист, фанатик…

      – Так что там в институте? – всерьез заинтересовался комкор.

      – Знаете, вон кум идет, сейчас погонят нас работать. – Сухощавый поморщился. – Поговорим вечером, если только он у нас будет, этот вечер…

      ГЛАВА 1

      Когда

Скачать книгу