LITMIR.BIZ

      К мирам иным (анти-, скорее)

      вознёсся непокорный сей —

      уплыл в страну гипербореев

      последний наш гиперборей.

      Ушла ты, резкая, как «нате»,

      ушла ты, тихая, как вздох,

      не при параде, а в халате —

      а чем халат домашний плох

      на этот (и на всякий) случай

      (не по одёжке провожать)?

      Ты, дух мятущийся, летучий,

      ты, чья распахнута тетрадь,

      какие видишь нынче зори,

      в какое смотришься окно,

      в каком стоишь теперь дозоре,

      с какой Мариной заодно?

      Вершины?

      Ты успел их покорить.

      Но ныне пред тобой – не те высоты.

      И, выйдя за «Покровские ворота»

      как будто только трубку покурить,

      иные зришь врата?

      А старый Пётр

      на входе плату чем, скажи, берёт?

      Иль юзернейм ему подай, а с ним – пассворд?

      А впрочем (не посетуй на ремарку),

      с тебя он, верно, слупит контрамарку.

      Покойники покойны и покорны —

      пускай молва вершит свой поздний суд,

      но фильмы (без эффектов и попкорна!)

      идут,

      и отдыхает Голливуд.

      Взамен турусов и колес

      сложивший руки на груди,

      упавший колос – все ж колосс,

      в какую землю ни клади.

      Всё те же наши палестины:

      пророк пророчит – ветер носит,

      плывёт в тоске необъяснимой

      в ночном кораблике Иосиф —

      над замерзающей Невою

      в иные время и пространство —

      безвестный, юный и прекрасный,

      один,

      без свиты,

      без конвоя.

      Богу, Таня, – богово,

      лету (Лете!) – летово,

      а тебе – набоково,

      блоково и фетово.

      Осень.

      Хмуро.

      Муторно.

      Одиноко бродим мы:

      городом ли, хутором —

      и повсюду – Болдино.

      Не вспоминая о верлибре

      и крылышкуя, как колибри,

      на рифму нижешь жемчуг строк.

      Но, улетая дальше, выше,

      всё тяжелей и чаще дышишь

      тем, что украдено не впрок.

      И, задыхаясь, в стратосферу

      летишь навстречу Люциферу,

      земных не чувствуя вериг.

      Kрылом по тверди льдистой пишешь

      и учащенный пульс свой слышишь,

      и – ястреба осенний крик.