LITMIR.BIZ

      Пускай мы живём бестолково,

      надрывно и трудно дыша,

      пусть в кровь разбивается снова

      об острые камни душа,

      заплатим слезами и потом

      за счастье на мизерный грош —

      но и за такие расчёты:

      такое не больно найдёшь.

      Живём, будто срок наш бессрочен,

      и к смерти придём, как к судье.

      Но наши останутся строчки

      эпиграфом к чьей-то судьбе.

      Ещё ты молод, и не трудно

      даётся первая строка

      а жизнь раскрыта, как этюдник,

      но недописана пока.

      Бросаем мы гроши минут —

      а вот уж года нет в помине,

      живём, как будто жизнь – этюд

      к какой-то будущей картине.

      Но вот погаснет рампы свет:

      этюды – есть, картины – нет.

      Вновь полёт мне приснится,

      только выйду из снов —

      и подстреленной птицей

      упаду я на дно.

      Но, презрев неудачи

      и падения в грязь,

      сердце мячиком скачет,

      вверх – чтоб снова упасть.

      Сердце всё же летает,

      пусть крыла и грязны,

      и давно уже знает,

      чем кончаются сны.

      Пусть устало стучаться,

      только песней живёт.

      Только б сон не кончался,

      не прервался полёт.

      Верст нехожено, немерено,

      все чащобы да дубы.

      Я – поваленное дерево

      на тропинке у судьбы.

      Кажется, судьба безрадостна,

      за грозой опять гроза,

      но вокруг звучат так сладостно

      птиц поющих голоса.

      Сила злая или добрая

      правит миром, где порой

      без разбора в кучу собраны

      счастье пополам с бедой?

      Где средь пенья соловьиного,

      без пощады и не раз,

      жизнь, покруче ветра сильного,

      как стволы, ломает нас.

      Как долго осенью до рассвета,

      и в стуже корчится вечер тёмный.

      Когда под этим осенним ветром

      один ты в доме – то как бездомный.

      А нам ведь надо совсем немного:

      чтоб чья-то нежность ладони грела,

      чтоб кто-то ждал тебя у порога,

      тьму побеждая, свеча горела.

      1988

      Потрескивает печка,

      и в доме тишина.

      В ночи, при свете свечки,

      жизнь кажется слышна.

      Чиста и так прозрачна,

      что горных рек вода.

      И зваться неудачной

      не может никогда.

      Со склонов гор отвесных

      ты видишь, не боясь:

      не так уж много места

      в ней занимает грязь.

      Потоком всё смывая,

      как душем тени с век,

      затопит жизнь до края

      тобой прожитый век.

      Когда-нибудь лавиной

      она к тебе придёт,

      как снежные вершины,

      пространство и полёт.