LITMIR.BIZ

      …Настоящий демон в своей жизни должен сделать три вещи. Во-первых, купить душу у чернокнижника. Во-вторых, растлить девственницу. И, в-третьих, совратить священника.

      Чернокнижник на примете у меня уже есть. С ним проще всего, он со своей душой никуда не денется, так что можно оставить вопрос купли-продажи до более спокойных времён. У них у всех одно на уме: лишь бы заключить сделку с подходящим дьяволом. Вот и пусть подождёт.

      Остаются девственница и священник. И вот тут-то у меня появляется возможность сразить единым выстрелом обе цели! Нет никаких оснований сомневаться в девственности Марии. Достаточно вспомнить весь её образ жизни до моего появления. Тут не то, что к семнадцати годам невинность сохранить – тут в могилу её с собой унести можно запросто!

      А что касается Виктора… Странно: стоит подумать о нём, и вся моя хвалёная бесовская решительность проваливается куда-то в пятки. Я ощущаю себя ватной куклой, не способной ни на один толковый поступок. Я замираю там, где застанет меня эта мысль (и замирать приходится очень часто, ибо мысли о нём водят в моих мозгах бесконечные хороводы), и не знаю, что только что собиралась делать, и собиралась ли вообще. Я рассеянно улыбаюсь. Смотрю невидящим взором сквозь окружающих людей. Пропускаю мимо ушей их речи. И ускользаю прочь, в какой-нибудь уютный уединённый уголок, чтоб продолжить грезить наяву.

      Вот уже два дня прошло с тех пор, как я приняла решение о необходимости активных действий. Прошло два дня, а я ещё и пальцем не пошевелила, чтобы воплотить свою мечту в реальность.

      Но сегодня ночью всё изменится. Я, наконец, вступлю в утерянный рай. Я совершу свой марш-бросок через Рубикон, и неприступные стены Карфагена в одно мгновение рассыплются в прах. Я готова.

      Моё окно вызывающе распахнуто в ночь. Я привычно взбираюсь на подоконник. Лунный свет передо мной сгущается, собирается в складки и пологими ступенями спускается к земле сада. Я делаю шаг. Скольжу по ступеням. Вниз по небесной лестнице… Так языческие, ныне прОклятые, богини спускались к смертным. Богини, ставшие теперь символами прелести и безнравственности. Богини, которым поклоняются нынешние Римские Папы.

      Я иду, чтобы дарить лучшее, на что способна. Чтобы отдать самое ценное из того, чем располагаю: себя. Чувства переполняют меня, их слишком много, и если я немедленно не поделюсь ими, то рискую в них утонуть.