LITMIR.BIZ

      Задымился вечер, дремлет кот на брусе.

      Кто-то помолился: «Господи Исусе».

      Полыхают зори, курятся туманы,

      Над резным окошком занавес багряный.

      Вьются паутины с золотой повети.

      Где-то мышь скребется в затворенной клети…

      У лесной поляны – в свяслах копны хлеба,

      Ели, словно копья, уперлися в небо.

      Закадили дымом под росою рощи…

      В сердце почивают тишина и мощи.

      Гой ты, Русь, моя родная,

      Хаты – в ризах образа…

      Не видать конца и края –

      Только синь сосет глаза.

      Как захожий богомолец,

      Я смотрю твои поля.

      А у низеньких околиц

      Звонно чахнут тополя.

      Пахнет яблоком и медом

      По церквам твой кроткий Спас.

      И гудит за корогодом

      На лугах веселый пляс.

      Побегу по мятой стежке

      На приволь зеленых лех,

      Мне навстречу, как сережки,

      Прозвенит девичий смех.

      Если крикнет рать святая:

      «Кинь ты Русь, живи в раю!»

      Я скажу: «Не надо рая,

      Дайте родину мою».

      По дороге идут богомолки,

      Под ногами полынь да комли.

      Раздвигая щипульные колки,

      На канавах звенят костыли.

      Топчут лапти по полю кукольни,

      Где-то ржанье и храп табуна,

      И зовет их с большой колокольни

      Гулкий звон, словно зык чугуна.

      Отряхают старухи дулейки,

      Вяжут девки косницы до пят.

      Из подворья с высокой келейки

      На платки их монахи глядят.

      На вратах монастырские знаки;

      «Упокою грядущих ко мне»,

      А в саду разбрехались собаки,

      Словно чуя воров на гумне.

      Лижут сумерки золото солнца,

      В дальних рощах аукает звон…

      По тени от ветлы-веретенца

      Богомолки идут на канон.

      Заслонили ветлы сиротливо

      Косниками мертвые жилища.

      Словно снег, белеется коливо –

      На помин небесным птахам пища.

      Тащат галки рис с могилок постный,

      Вяжут нищие над сумками бечевки.

      Причитают матери и крестны,

      Голосят невесты и золовки.

      По камням, над толстым слоем пыли,

      Вьется хмель, запутанный и клейкий,

      Длинный поп в худой епитрахили

      Подбирает черные копейки.

      Под черед за скромным подаяньем

      Ищут странницы отпетую могилу.

      И поет дьячок за поминаньем:

      «Раб усопших, Господи, помилуй».