LITMIR.BIZ

      Екатерина в секретном рескрипте давала Потемкину полномочия своей властью открыть войну с Турцией в тот момент, который он сочтет нужным; Потемкину дозволялось самому устанавливать ту критическую точку, когда Булгакова следовало отозвать на родину.

      – Слушай: я уже писала Булгакову, чтобы к моему приезду в Тавриду он был там – ради политических консультаций, а коли война случится, ты его при себе оставишь помощником.

      – Сам буду писать ему, – отозвался Потемкин.

      – Будь мудр, не спеши. Вольно ж тебе скакать по России так, что под тобою все коляски ломаются. Помни, дружок: каждые сто верст нужна остановка, чтобы чинить поломанное…

      На прощание они расцеловались. Потемкин буркнул:

      – Все стоящее повалю, все упавшее подниму.

      – С богом!

      Отпустив Потемкина, императрица позвала к себе Безбородко с вопросом: прибыл ли курьер из Стокгольма?

      – Да, прибыл. Разумовский уже persona grata.

      – Меня интересует: нашел ли он себе любовницу?

      – Конечно! Наш посол уже вступил в связь с придворной графиней Вреде, урожденной баронессой Спарре, которая не только близка ко двору Густава, но и дружит с… Армфельдом.

      – Какая умница! – похвалила его Екатерина. – Теперь мы будем знать все, что творится при дворе моего брата.

      После отбытия Потемкина на юг она погрузилась в мрачную апатию и оживились снова, лишь отправившись в свое знаменитое путешествие – 2 января 1787 года.