LITMIR.BIZ

Скачать книгу

уже не раз замирали на нем. Анюточка Мамаева была пятнадцати лет – уже невеста, и, когда Прошка похвалил сияние ее глаз, девушка сказала, что глаза у нее не папины:

      – А от мамочки, коя из породы дворян Рославлевых.

      – А я имею честь из поморов Курносовых быть!

      – Вы, сударь, фамилию свою вполне ликом оправдываете.

      – Что делать? Курносые тоже сердце имеют…

      Прошка и намеки всякие пробовал уже делать:

      – Вы кого-нибудь любите ли, сударыня?

      – Маменьку.

      – А еще кого?

      – Папеньку.

      За такую осмотрительность Прошка ее похвалил:

      – Но я вас, сударыня, об иной любви спрашиваю.

      – Ах, сколь вы привязчивы, сударь! Да у меня ведь родня-то изобильная: и тетушки, и дядюшки – мне есть кого любить.

      – А вот, скажем, если бы муж у вас появился…

      – И не стыдно вам такое мне говорить!

      – Любили бы вы его, сударыня?

      – Ежели родители прикажут – конечно же.

      – Очень мне трудно, сударыня, беседу с вами вести…

      На этом Прошка разговор о любви пока закончил.

      Адмиралтейство же на реке Казанке стояло, место звалось Бежболда (по-татарски «семь топоров» означает). Матросы казанские из татар были набраны, на Волге они воевали с разбойниками, да и сами от разбойников мало чем отличались. Прохор Акимович начал браковать деревья, выговаривая со знанием дела, благо дело тиммерманское с детства ему привычное:

      – Сучок крапивный – к бесу, откатывай! Табак с рожком – негоден. Ух, свиль-то какой, будто сама ведьма скручивала… Косослоя много у вас. Метик, отлуп – сколько ж браку вы запасли! На што лес-то губили? Нет у вас в Казани порядку…

      Все штабеля раскидал, отобрав лесины только добрые: их сразу клеймили с комля тавром адмиралтейским. И не знал парень, что, бракуя деревья, наживает врага себе лютого.

      – Вот ведь как бывает! – упрекал его Мамаев. – Ты с человеком со всей душою, последнее готов ему отдать, лучшего куска не жаль, а он… Зачем же ты, сынок, обижать меня хочешь?

      Прошка и не думал обижать отродье Мамаево.

      – Данила Петрович, – отвечал он, – гнили-то разной и на питерских верфях хватает. На что мне лишнюю из Казани таскать? Я ведь не для себя – для флота нашего стараюсь.

      – Вижу я, какой ты старательный! Нет того, чтобы уважить хозяина, который приютил, обогрел, поит да кормит…

      Ложась спать, Прошка обнаружил под подушкой кисет с десятью рублями. Едва утра дождался – вернул хозяину:

      – Уж не потерял ли кто? Возьмите.

      – Я ведь от добра, – сказал Мамаев. – Ты человек незнатный, едва из лаптя вылез, щей валенком нахлебался, так зачем мзду мою отвергаешь с таким видом, будто я враг тебе?

      Тиммерман понял, чего домогается душа Мамаева: ему бы только тавро на лесе проставить! Но совесть свою парень не запятнал:

      – Денег от вас не возьму. Есть у меня деньги, нет у меня денег – я лучше не стану. Детишки по лавкам еще не плачут, жена конфет

Скачать книгу