LITMIR.BIZ

      Дом был совершенно не предназначен для внезапных зимних приступов творческого одиночества. Смеркалось. Меблировка категорически не позволяла пополнить запасы дров. Я не мог позорно спасовать перед стихией и напомнил себе, что ощущение холода – это всего лишь сигнал нервной системы и что мозг можно обмануть теплыми воспоминаниями. Самые теплые воспоминания, конечно, детские, и я начал в них погружаться, вспоминая прежде всего любовь и заботу моих любимых женщин – матери и бабушки. Воспоминания были душевные и очень теплые, но, к сожалению, фрагментарные. Тут и там лакуны в моей памяти раздражали пугающей пустотой, воспоминания, подобно вспышкам, то появлялись, то исчезали – мозг требовал чего-то материального. Казалось, что только он еще не был скован холодом: руки и ноги уже плохо слушались меня.

      Слоняясь по дому в поисках хоть какого-нибудь топлива, я споткнулся о пищу для ума, аккуратно сложенную стопкой при входе, и решил, что ум совершенно спокойно может по-братски поделиться с телом. Огонь в считаные секунды разделывался с бумагой, окаменевшие пальцы еле успевали комкать и подбрасывать пищу моему ненасытному горячему другу. Все кончилось быстро, бумажный пепел припорошил камин, словно снег. А ведь говорят, рукописи не горят. Значит, не рукописи, зря только, выходит, бумагу марал. Все пустое.

      Всего несколько сот метров отделяли меня от машины, которая могла стать моим теплым убежищем, но принципы дороже. Нужны были всего лишь материальные подтверждения теплых воспоминаний. Нет, это не фотографии и сувениры, привезенные из жарких стран, это письма. (На каждый день рожденья своей ныне пятилетней дочери я пишу письмо, чтобы потом, когда она вырастет, подарить их ей все вместе, думаю, она обрадуется письмам из далекого прошлого.) Я совершенно перестал чувствовать свое тело, мысли покидали застывший разум, словно остатки искр, вылетающих из расстрелявшего свой залп новогоднего фейерверка. За окном сугробы нестерпимо сверкали самоцветами солнечных бликов…

      Котята

      В тот вечер сильно и истошно лаял дворовый пес Филимон. «Чего зря брешешь-то?» – по-доброму ворчала соседка с первого этажа баба Настя. Луна, казалось, висела на нитке прямо над домом, заливая ярким светом маленький дворик, забытые детские игрушки, Петра Афанасьевича, одиноко сидящего на скамейке, и машину дяди Толи с третьего этажа. Маленькие Глаша и Даша шумно играли в гостиной и ждали с работы отца, мать возилась по хозяйству. Целыми днями она убиралась и готовила, растворяясь в быту и в детях. В их доме всегда звучал задорный детский смех, и скромный семейный ужин с разговорами обо всем подряд каждый вечер собирал семью

Скачать книгу