LITMIR.BIZ

      Мне сложно будет описать, как прошли следующие несколько часов. Сначала я выпила весь коньяк из конторских запасов. Потом долго рыдала на плече у Колюни, постоянно порываясь заставить Петра Ивановича поехать домой и собрать, к чертовой матери, все вещи Сергея с тем, чтобы отвезти их на свалку. Наш водитель и охранник, честно говоря, пребывали в шоке. Не знаю, что они поняли из моих сбивчивых объяснений, перемежаемых пьяной икотой, но Колюня постоянно гладил меня по голове, да так интенсивно, что у меня в волосах сбился колтун, а Петр Иванович сам набрался коньяку под завязку, непрерывно куря и повторяя : «Урою гада!».

      Самое интересное, что позвонить Сергею я так и не решилась. До тех пор, пока я не слышала покаянный голос мужа, мне все казалось, что слова Насти еще как-то можно объяснить, а саму ситуацию разрулить безболезненно для всех. Но как только я представляла, что Сережка сейчас начнет лепетать в телефонную трубку о том, что он, конечно же, последний подонок, но все сложилось так, как сложилось и ничего исправить нельзя, – я с новой силой заливалась рыданиями.

      Наконец в приемную тихо протиснулась Юленька.

      –Витолина Витальевна, там вас какая-то Качалова спрашивает по телефону, вы есть или нет? – несколько растерянно среагировала секретарша на нашу вдребезги пьяную компанию.

      – Скажи ей, что меня нет! То есть, что я есть и обязательно… Слышишь? Обя-ззза-а-а-а тельно! В общем, я срочно возьмусь за её дело, как только этот подонок будет выгнан из дома к своей Настеньке. А сыну я запрещу даже произносить его имя! Поняла?

      – Да, – пискнула Юленька, – Я скажу, чтобы она позвонила вам завтра…