Скачать книгу

и уничтожение аусвайса, в результате чего на свет вместо штурмбанфюрера с 20-ти летним стажем в РСХА появился бы простой гренадер, а то и матрос.

      Теперь я сидел на полу в жидовской богадельне, ощущая, как содрогаются стены от ползущих по Розенштрассе «Сталиных»[1].

      Эльзер повернул ко мне чумазое лицо, лишь во рту белели крупные лошадиные зубы.

      – Шайзе-вопрос, Отто! – ухмыльнулся он. – Сейчас подгонят пушки на прямую наводку, и встретимся на небесах! Тебя не напрягает, что отсюда же туда отправились и жиды?

      В этот момент мне нестерпимо захотелось пристрелить этого педика (педиков я всегда расстреливал с особым удовольствием, фюрер бы меня понял).

      За меня это сделали советы.

      По моим расчетам подкравшийся Иван сидел сбоку под самым окном. Когда Эльзер недопустимо высунулся – Ваньюшка снес ему полчерепа. Да так неудачно, мозги заляпали меня с ног до головы.

      Я прикинулся мертвым. Во всяком случае, когда варвары ворвались в богадельню и стали добивать дойче зольдат, меня не прирезали в первую же минуту вместе с остальными.

      Нельзя ничему радоваться заранее. Я бы не выдал себя, долежал до ночи и сбежал в Потсдам, если бы кто-то со всей дури не засадил мне штыком в ногу. Громким ором я выдал себя. С меня тотчас стащили труп Эльзера, который едва не сослужил мне добрую службу, и я увидел над собой совсем уж дикого Ивана, желтолицего и узкоглазого как япошка.

      Я как водится, закричал, что Гитлеру, собственно, капут. Я знал, что фюрера уже нет, и он не мог на меня обидеться (или расстрелять). Сам видел, как его грохнули, мы еще с коллегами из отдела помечтали, что неплохо бы Еве вдуть, но ее тоже грохнули.

      Варвар, не реагируя на призывы к миру и милосердию, замахивался винтовкой со штыком, с которого уже капала моя собственная кровь.

      Не отрывая взгляда от его кошачьих глаз, я потянул за ремень шмайсер.

      Так собственно мы и умерли оба одновременно. Он с десятком пуль в пузе, я со штыком в груди!

      В первый раз я очнулся в госпитале. Скорее всего, в Потсдаме, так как берлинский разбомбили еще в апреле.

      Я лежал в стеклянном гробу (вообще-то дурная примета) с пучком проводов, подсоединенным к различным частям моего тела, включая самую дорогую. Я имею в виду голову, а вы что подумали.

      – У тебя золотая голова, Отто! – неоднократно признавал обер-фюрер Мольтке. – Жалко, что досталась такому ослу!

      Впрочем, отношения к делу это не имеет.

      За стеклянными стенами гроба болтались две искаженные головы, вытянутые как дыни. Такую же уродскую башку мне приходилось видывать у одного шведа (потом его тоже расстреляли).

      Увидев, что больной пришел в себя, крышку подняли, и головы обрели нормальные размеры. Сестра милосердия была старой, и скорее всего, впала в маразм, потому что влезла вперед офицера.

      – Очнулся! Вы как себя чувствуете?

      – Пошла в задницу, карга старая! – сказал я.

      – Посттравматический синдром, – понимающе кивнул доктор.

      – Вас еще не расстреляли? Говорят, советы расстреливают всех арийцев! – сообщил я.

      Мой собственный голос мне не понравился. Точнее будет сказано, я его не узнал.

      – Заговаривается, – опять встряла старуха, и я спросил, где мой табельный «Вальтер».

      – Вальтер? Это ваш родственник? – не понял док, и я посмотрел на него, как на идиота.

      Я сказал, что возможно. Они тут в Потсдаме все поглупели от бомбежек.

      – Вы помните, как вас зовут? – задал новый вопрос док.

      – Что за дурацкий вопрос? Конечно, помню! – выпалил я. – Где моя форма и оружие?

      – Назовите ваше имя!

      Я не назвал не от того, что не помнил. В этот момент взгляд мой упал на портрет на стене.

      – Это кто? – не понял я.

      Они оба обернулись, потом вернулись ко мне.

      – Это Путин!

      – А где фюрер?

      Они снова многозначительно переглянулись.

      – Вы помните, что с вами произошло?

      Уже чуя подвох, я не стал говорить, что меня подстрелил желтоглазый Ванюшка.

      – Вас зовут Семен Алексеевич Гадалин, вы сильно пострадали при задержании. Только этим я объясняю возникшую амнезию.

      Меня словно со всего маху ударил в поддых унтерфюрер Клоп, здоровый, собака, на сосисках отъел харю.

      Безуспешно пытаясь вздохнуть, я полетел во вращающуюся тьму.

      Второй раз я очнулся в тюрьме.

      Когда подтвердилось, что Бу убит, мне заменили следователя.

      До этого моим делом занимался Моршанский, занятный тип. Мне он живо напомнил обер-штандартенфюрера Мольтке, ту еще баварскую свинью.

      В бытность его комендантом концлагеря, стало известно о случае воровства одного из старших по бараку. Жидовский бы обрезанный хрен с ним, если бы он тырил у зэков, но у него

Скачать книгу


<p>1</p>

Имеются в виду тяжелые танки ИС-2 (здесь и далее прим. авт.).