LITMIR.BIZ

Скачать книгу

      Черный молчал. И молчал довольно долго.

      – Уходить? – спросил он, наконец.

      – Нет, вообще.

      – Вообще – страшно. За людей страшно. За то, что мы собираемся с ними сделать, за то, что Эдик уже сделал. Понимаешь, Эдик – отличный парень, но иногда мне кажется, что он советский вариант mad scientist[1].

      – А Женька?

      – Что Женька?

      – Почему он талдычит всё время, что вы не вернетесь?

      – Потому что он дурак, – сказал Черный. – Потому что он романтик, поэт и неврастеник. Из тех, что любят красиво умереть. Но он прекрасный радист, отличный спортсмен и настоящий друг.

      – Да, – сказал Брусилов, – наверное, ты прав. Извини. Голова тяжелая. Так, значит, завтра в десять на аэровокзале?

      – Завтра в десять на аэровокзале.

      Брусилов лежал, смотрел в потолок и думал. О Черном, о Женьке, о Цаневе и о Станском. И было у него такое ощущение, будто это не они уходят на полюс, а он уходит куда-то. Уходит далеко, навсегда, насовсем. А они остаются.

      Странное это было ощущение.

      Часть первая 

      Отель на Эвересте

      …В эту минуту я походил на покорителя Эвереста, который после неслыханно трудного подъема оказался наверху и вдруг увидел отель, переполненный отдыхающими, потому что пока он карабкался на вершину в одиночку, с противоположной стороны горы проложили железнодорожную ветку и организовали городок аттракционов.

      1

      А снег продолжал падать.

      – Все, – сказал Женька, – дальше я не пойду.

      – Брось придуряться, старик, – добродушно откликнулся Цанев.

      – Не до шаток сейчас, – процедил Станский, не шевеля потрескавшимися губами, из-за чего буква «у» звучала как «а».

      А Черный коротко прохрипел, как припечатал:

      – Сволочь.

      Они двигались вдоль полыньи, и до поры такое направление устраивало их, но теперь граница открытой воды все заметнее забирала к востоку, и Черный начал подумывать о переправе, то и дело пробуя палкой толщину молодого льда. Однако из-за снегопада сильно потеплело, и лед был никудышный, тоньше оконного стекла, а на середине его и вовсе не было.

      Женька шел первым, и, когда он бросил палки, остановиться пришлось всем. Они стояли теперь, сгрудившись, наступая друг другу на лыжи, слегка покачиваясь, тяжело дыша, и были похожи на компанию перепивших ханыг у пивного ларька, выясняющих, кто кого уважает.

      – Я вам морду набью, товарищ радист Вознесенко, – говорил Черный.

      А Женька бубнил страшным бесцветным голосом, как заведенный:

      – Я не пойду дальше. Дальше я не пойду. Не пойду я дальше.

      …В каком-то глубоко запрятанном уголке Женькиного сознания еще тлел огонек совести и долга. Но накативший из белой бесконечности холодный снежный ужас заливал все: логику, стыд, память, самолюбие. Невыносимо болела ушибленная и потому обмороженная нога. И спасение было только

Скачать книгу