LITMIR.BIZ

Скачать книгу

нет дома: пошел «подхалтурить».

      Мать полулежит на топчане.

      – Я не могу умереть, пока его не пристрою. Такой ребенок замечательный: днем, говорит, не спи, а то ночью не уснешь. А ночью спрашивает: ну что ты стонешь, лучше тебе, что ли, от этого станет? Лучше спи.

***

      Насколько извозчики сварливые, крикливые и вредные, настолько же рикши – кроткие и тихие. Как лошади, как волы.

      На углу улиц Сольна и Лешна вижу группу из возмущенного рикши, разъяренной платиновой блондинки с бараньим руном на голове и словно бы удивленного и разочарованного полицейского. В нескольких шагах от них на эту сцену с омерзением взирает изысканно одетая дама. Ждет, чем дело закончится.

      Полицейский раздосадованно советует:

      – Да уступите вы этому мерзавцу.

      И уходит ленивой походочкой.

      Рикша задает риторический вопрос:

      – Если эта пани не хочет платить, так это я – мерзавец?

      Она:

      – Я заплачу вам два злотых, но довезите меня до тех ворот.

      – Пани согласилась на три злотых и до угла Теплой.

      Он разворачивается, отъезжает и ставит коляску в очередь [свободных].

      Я спрашиваю шокированную изысканную даму:

      – Вы в курсе, что здесь произошло?

      – В курсе. Я вместе с ней ехала.

      – И кто прав?

      – Он. Но почему он предпочел потерять два злотых, чем проехать еще сто шагов?

      – Да заупрямился.

      – То-то я и вижу.

      Подхожу к рикше.

      – Что это было?

      – Нечего. Я потерял два злотых. Ну и что? Я не обеднею, а мерзавцем меня и так назвали.

      Я был в трех местах и должен был трем компаниям слушателей рассказать про этот случай.

      Я просто не мог иначе. Должен был.

      Коллега или двое коллег с Дзельной, не без участия дамы-коллеги не с Дзельной донесли на меня в Совет или Палату здравоохранения[85], что я скрываю случаи тифа. Сокрытие каждого случая влечет за собой смертный приговор!

      Ну и что?

      Я был в Министерстве здравоохранения, как-то все удалось замять и на будущее согласовать. Я написал два письма в два ведомства. В одно – что обещаю, а обещаний не сдерживаю. Во второе ведомство я заслал вопрос, что они собираются делать со мной и моим новым филиалом на Дзельной.

      Письма любезными не были. Нет, уж любезными они точно не были. Но разве можно меня с легким сердцем назвать мерзавцем?

      Знаю, знаю: фамилия моей коллеги – Брауде-Хеллерова, а не Бройгес-Холерова.

      Но ежели она на меня бройгес[86], а для больничного дела – чума-проказа-холера, и я только это последнее словечко написал, то почему я – мерзавец?

      Чего от меня требуют?

      Купчиха, которой покупательница высказала претензии, ответила:

      – Моя пани, это не товар, и это не магазин, и вы не клиентка, и я не купчиха. Ни я вам не продаю, ни вы мне не платите, потому что эти фантики – не деньги. Вы не тратите, и я не зарабатываю. Кому сегодня мошенничать и зачем? Просто что-то же надо делать. А?

      Дали

Скачать книгу