LITMIR.BIZ

      Жизнь у Головешки была в высшей степени скучная. Он даже читать не любил. Да чего там – читать! Он даже в футбол не играл.

      А Горшков ему одно твердил:

      – Думай. Включай свою мозговую систему на полную мощность.

      Нет уж, если жизнь не удалась, никакая тут система не поможет, сколько её ни включай! Вот раньше, когда с жуликами дружил, жить было интересно. Воровать Головешке (а так его прозвали за то, что он был черноволосый и всегда чумазый), скажем прямо, понравилось. Конфеты ел, в кино каждый день ходил, мороженое по нескольку штук за один раз сглатывал, по целой бутылке фруктовой выпивал и целой булкой закусывал.

      И очень, помнится, удивился, когда его забрали в милицию.

      Испугался.

      Ничего не понял: ведь до этого он не задумывался над тем, что берёт чужие деньги, что совершает преступление, что будь он не маленьким, то за свои делишки угодил бы прямо в тюрьму.

      Головешка выслушал Горшкова с величайшим вниманием. Раскаяние его было настолько очевидным, что разговор в милиции занял не более получаса.

      Однако на другой же день милиционер явился к нему домой и долго разговаривал с матерью, Ксенией Андреевной, выспрашивал её о жизни.

      Мать, конечно, расплакалась: сын растёт непутёвым, без присмотра ведь. А она – больная, вот уж несколько лет не встаёт с постели. И если бы не соседка тётя Нюра, то и как бы жили – неизвестно. Лечить-то лечат, а вылечить не могут.

      Головешка был благодарен Горшкову, что тот не рассказал о карманных кражах. А то бы мать совсем расстроилась.

      Потом милиционер побывал в школе и через месяц примерно добился, чтобы мальчишку перевели в интернат.

      Но Головешка опять связался с жуликами.

      Горшков опять его поймал.

      На этот раз разговор в милиции был куда строже. Тут мальчишка впервые услышал слова «неподдающийся» и «колония».

      И на этот раз Горшков рассказал Ксении Андреевне всё.

      – Только в интернате не говорите! – взмолился Головешка. – Я тогда оттуда убегу!

      – Ты не пугай, – строго сказал Горшков. – Условия не ставь. Мы́ тебе условия ставить будем.

      – Вы уж его больно-то не ругайте, – попросила Ксения Андреевна, – он у меня переживательный очень.

      – Он у вас несознательный очень, – поправил Горшков. – Зря вы его жалеете.

      – Да как же мне его не жалеть? Ведь он у меня один. Он одна моя надежда на старость.

      – «Надежда, надежда»… – проворчал милиционер. – Если его сейчас же в руки не взять, не приструнить, он вам такую старость организует, что наплачетесь.

      И не стало Головешке покоя.

      Горшков от него не отставал, всё хотел чем-нибудь увлечь. Хоть бы футболом! На стадион его бесплатно проводил.

      Ничего не получалось.

      Ничем не интересовался Головешка.

      Ничем!

      Ox и злился Горшков!

      И

Скачать книгу