LITMIR.BIZ

      стрелки-стрелки секунданты бессонницы

      мысли взрывают по кругу вращения

      то ли текущее время хоронится

      то ли становится мера священнее

      кто их, зачем тянет ширмой мигреневой

      вслед изнуряющей скачке пунктирной

      по циферблату стихотворения

      в этой пустой суматохе квартирной

      взвешивай! в память с которой стирается

      секундомерной агонии свита

      может быть новая жизнь упирается

      не осязая условий транзита

      она растет как приговор вмещая

      себя с трудом в незыблемую форму

      дарованную ей самой природой

      свернув пространство до законов плоти

      и ими пресыщаясь в этой рабской

      колеблющейся хрупкой оболочке

      она созреет и слезой паденьем

      гармонию привычную встревожит

      но не изменит только миг и капля

      разбита вдребезги и новые зачатья

      поспешно примут те же формы рабской

      свободы плоти жаждущей полета

      и это будет продолжаться вечно

      Февраль. Дождями загрунтован

      до белой накипи газон.

      И ожерелья хмурых окон

      нелепый отражают сон:

      сухой закон, года глухие,

      по кухням – затяжной совет.

      Из жизни дворники лихие

      последний выметают свет.

      А дождь уже со снегом дружен

      и мертвый катится сезон,

      и, как на праздник, отутюжен

      лицо теряющий газон.

      Когда-нибудь, сорвав повязку с глаз,

      лишь оглянись! Там, в обмороке будней,

      вся жизнь в огне безумных клятв и фраз

      в круг вплетена, который наши судьбы

      замкнули. Нить (а прежде то была

      черта последняя) тоской мне горло сжала.

      Отбросив два мешающих крыла,

      ты эту нить, как зеркальце, держала.

      Замри, прошу! В неведенье рука

      пребыть должна.

      Пусть вся в узлах, как в шрамах,

      струится нить по лезвию стиха,—

      я жив еще! И это как-то странно.

      Мой ангел нежный, не зови меня!

      Твое дыхание мне обжигает память

      и, как мальчишку, выдыхает в ночь

      в безумии отчаянья. Я знаю

      неутоленный страх. Он нас убьет.

      Уж лучше мне ослепнуть от желанья,

      чем дать ему окрепнуть. О, молчи!

      Мой ангел нежный, мы не видим сами,

      каких глубин коснулись и каких

      глубин коснулось прошлое. За нами,

      как хвост змеи – забот влачится шелк.

      Он нам мешает в пустоте вмещаться

      и счастлив

Скачать книгу