LITMIR.BIZ

Скачать книгу

что старик, сидевший сбоку от дороги, рядом с обшарпанным «жигуленком» четвертой модели, плачет.

      Крутов остановился, сдал назад, вышел из машины, приглядываясь к старику, вытиравшему ладонью лицо, и понял, что тот действительно плачет.

      – Что случилось, отец? – подошел к нему Егор, только теперь заметив, что вокруг рассыпано зерно, раскиданы картофель и морковь, а колеса у «жигуленка» спущены.

      – Варнаки ловитву[3] устроили, – поднял морщинистое мокрое лицо дед, обнаруживая знание местного диалекта. – Подъехали на мотоциклах, попросили бензину, а потом вот… – дед беспомощно кивнул на свою самобеглую коляску, с виду такую же старую, как и он сам.

      – Что, просто так, от нечего делать? – не поверил Крутов, уже понимая, что несчастный труженик села нарвался на банду местных хулиганов на мотоциклах. – Может, ты их чем-то обидел?

      Дед махнул рукой, отворачиваясь, и в душе Егора ворохнулась тяжелая дубина гнева. Как сказал бы штатный психосоциолог конторы: несмотря на некое улучшение финансово-экономической ситуации, в стране продолжается падение духовного потенциала, ухудшается морально-психологическое состояние общества. Выливалась же эта формулировка в конкретное проявление агрессии, в бессмысленные разбои, хулиганство и бандитизм, в зверские прорывы низменных инстинктов. И рождалась эта волна уже не по приказу свыше, а внутри народа, как результат общего падения закона нравственных колебаний. Крутову вспомнилось признание одного отечественного мыслителя, разработавшего теорию социальных катаклизмов: «Предвестниками событий 1917 года стали жестокие и бессмысленные погромы дворянских имений в России, бессмысленное уничтожение домов, парков, оранжерей, церквей, икон, библиотек, мебели, картин – всего того, что этим самым народом создавалось веками… Наш народ всегда сам уничтожал свое будущее, и то, что с ним потом произошло, он подготовил своими руками. Поэтому я не могу сострадать ему в должной мере». Крутов в принципе был согласен с мнением мыслителя, однако душа его еще не зачерствела до состояния хлебной корки, и, не обливаясь слезами о судьбе народа в целом, он сочувствовал отдельным его представителям.

      – Давай помогу, отец. Клей, резина есть?

      – Да откуда им быть, мил человек? Я даже ноне без запасного колеса ездию, денег нема, штоб купить.

      – Понятно. Сколько же тебе лет, если не секрет?

      – Годков-то? Полдоста[4] десятка, – вздохнул дед, поднимаясь. – Спасибо за добрые слова, мил человек. Дай бог тебе здоровья. Почапаю пешком, свояк поможет.

      – Давай я тебя хоть на машине подброшу, чай, не спешу.

      – Да я недалече тут живу, на Выселках.

      – Все ж не ногами дорогу мерить. Садись, отец.

      Крутов помог деду, которого звали Селиваном Федотовичем, собрать зерно, овощи, усадил его в машину, и они поехали обратно в сторону Брянска. Однако до поворота

Скачать книгу