LITMIR.BIZ

      Небо синее, облачка редкие и тающие на глазах, как редкий снег под прямыми жаркими лучами солнца. Земля сухая, наши кони стучат копытами ноздря в ноздрю, им притираться характерами не приходится, уже знакомы. Сам сэр Смит со мной сразу принял тон вассала по отношению к сюзерену. Думаю, не столько из великого почтения, сколько из чувства вины, что приз достался ему, хотя сильнейших противников как раз сразить довелось мне.

      Солнце вскарабкалось к зениту, когда сэр Смит вскрикнул:

      – Ого, что-то мне этот всадник знаком!

      Мы пустили коней в галоп. Вскоре облачко пыли рассеялось, и мы увидели мирно трусящего мула, а на нем сгорбленного монаха. Не слыша грохота копыт, он склонился над книгой, читал, старательно шевеля губами. Сэр Смит жизнерадостно заржал, монах испуганно вскинул голову. В светлых глазах вспыхнула радость.

      – Брат паладин, сэр Смит!..

      – И на муле читаешь? – удивился Смит. – А если завезет прямо в ад?

      Брат Кадфаэль засмеялся.

      – Этот может… такая упрямая скотина! Но зато бегает, редкий конь угонится. Значит, вы оба на юг?

      Я подумал, сказал неуверенно, чувствуя, что делаю глупость, но в то же время не могу не сказать:

      – Даже не оба, а все трое… Думаю, какое-то время нам лучше ехать вместе. Кто знает, что впереди.

      В его глазах было столько благодарности, что я тут же брякнул какую-то грубость, лишь бы уравновесить, снизить неприятие белых и пушистых в крови, так воспитан, а затем добавил, уже как бы извиняясь:

      – Вообще-то мы больше рассчитываем на твою защиту. Ты ведь можешь остановить речные воды, испепелить гада одним взглядом… Наша задача – толкнуть тебя, чтобы проснулся вовремя.

      Он слабо улыбнулся, во взгляде понимание и такая братская любовь, что я отвернулся, только бы не брякнуть что-то снова.