LITMIR.BIZ

Скачать книгу

      – Я так и поняла. Как летелось?

      – Ужасно! Терпеть не могу самолеты. Высосал пачку «Попутчика», во рту мерзко, а толку все равно никакого.

      – Сочувствую.

      – Спасибо. Как ты там без меня, Анют? Успела соскучиться?

      – Ну что ты! Прошло-то всего ничего. – Аня засмеялась.

      – Что поделываешь? – Веселья в его голосе поубавилось.

      – Телевизор смотрю. Кстати, ты меня отвлек на самом интересном месте.

      – Да? Ну извини. – Голос Кирилла стал совсем обиженным. – Я обещал тебе позвонить, как приземлимся, вот и звоню. Думал, ты обрадуешься.

      – Я обрадовалась. Спасибо, что позвонил, – проговорила Аня как можно суше и официальней.

      – Здесь очень тепло, настоящее лето, – сказал Кирилл совсем уже потухшим голосом.

      – А у нас, кажется, снова дождь собирается.

      Больше сказать было нечего: Кирилл, наверное, приготовился ее утешать, а утешения никакого и не понадобилось.

      – Ну ладно, – он совсем загрустил, – перезвоню через неделю. Нет, через полторы-две. Дорого, знаешь ли, звонки из Америки обходятся. Пока.

      Да, с весельем и равнодушием она, кажется, переборщила.

      Ничего, ему только на пользу. Пусть немного помучается.

      Аня вернулась к телевизору, досмотрела «Солярис», поблуждала по каналам в поисках лучшего, но лучшего не нашла. Выпила чаю, покурила, приняла ванну. Вот уже и двенадцать. День прошел. Без Кирилла, но все равно прошел. Можно, значит, жить и без Кирилла.

      Кровать оказалась непомерно широкой, неудобно широкой, безнадежно широкой – настоящий полигон одинокого сна, а вероятней всего – бессонницы. Жить без Кирилла возможно, сегодня она убедилась. Но вот можно ли спать без Кирилла?

      Можно, можно. Привыкнет. Как знать, не привыкнет ли так, что когда он вернется, то станет мешать ей на этой кровати, на ее привычно одинокой кровати?

      Аня зажгла бра в изголовье постели, выключила верхний свет и легла, захватив с собой книгу. «Защита Лужина», любимый «Лужин». Она его потеряла на той, старой квартире – из четырехтомника пропал почему-то именно этот том, – а сегодня, когда разбирала книги, он вдруг так счастливо нашелся. Как специально, чтобы утешить.

      На весь срок одиночного заключения его, конечно, не хватит, но если весь день заполнять акварелями, а к «Лужину» возвращаться только по ночам и читать медленно-медленно, то между первой любимой фразой: «Больше всего его поразило то, что с понедельника он будет Лужиным» и последней любимой фразой: «Но никакого Александра Ивановича не было» – может пройти и неделя.