Скачать книгу

трех у врага). Уже на следующий день противник вернул все из того немногого, что войскам Красной Армии удалось захватить накануне, прежде всего главный узел обороны – Кой-Асан.

      Находившийся в боевых порядках частей 51-й армии военный корреспондент «Красной звезды» К. М. Симонов вспоминал: «Наступление началось… очень неудачно. В феврале пошла метель вместе с дождем, все невероятно развезло, все буквально встало, танки не пошли, а плотность войск, подогнанных Мехлисом, который руководил этим наступлением, подменив собой фактически командующего фронтом безвольного генерала Козлова, была чудовищная. Все было придвинуто вплотную к передовой, и каждый немецкий снаряд, каждая мина, каждая бомба, разрываясь, наносили нам громадные потери… В километре – двух – трех – пяти – семи от передовой все было в трупах…

      Словом, – с огромной горечью заключал писатель, – это была картина бездарного военного руководства и полного, чудовищного беспорядка. Плюс к этому – полное небрежение к людям, полное отсутствие заботы о том, чтобы сохранить живую силу, о том, чтобы уберечь людей от лишних потерь…»[79]

      2 марта перед лицом явной неудачи командование фронтом доложило в Ставку о решении из-за непроходимости дорог закрепиться на достигнутых рубежах, а в решительное наступление перейти, когда подсохнет почва. 5 марта Ставка приказала возобновить операцию, как только позволит состояние погоды и дорог, не дожидаясь дополнительных указаний с ее стороны[80].

      Возобновив 13 марта наступление силами отдельных ударных групп, командование Крымским фронтом почти месяц пыталось прорвать Кой-Асанский узел вражеской обороны, но добилось лишь незначительных тактических успехов. Яркое представление об общих причинах неудач дает доклад Мехлиса Верховному Главнокомандующему о результатах боев 20 марта в полосе 51-й армии. Несмотря на оптимистичное утверждение, что «бой закончился в нашу пользу», из телеграммы явствует: отсутствовали меры скрытой подготовки наступления («противник упредил нашу атаку на 1–1½ часа»), стрелковые части не отличались выучкой («над пехотой надо еще много работать»), в результате большие потери понесли 138, 390 и 398-я стрелковые дивизии и 12-я стрелковая бригада.

      Представитель Ставки просил у Сталина «немедленного вмешательства» в связи с крайней нуждой в боеприпасах, а также необходимостью усилить фронт полком боевых установок РС (боевые машины реактивной артиллерии, «катюши»), полком УСВ (76-мм пушки образца 1939 г.) и танками Т-34[81].

      Чтобы восполнить огромные потери (а они только за февраль – апрель составили более 226 тыс. человек), Мехлис вновь и вновь связывался с Москвой. Только политбойцов, то есть рядовых солдат-коммунистов, в марте – апреле он истребовал почти 2,5 тысячи человек. Людские резервы выявлялись и на месте. При этом рекомендации армейского комиссара 1-го ранга были подчас не лишены резона: «Здесь нужен не приказ, а практическая работа. Надо сократить также заградительный

Скачать книгу


<p>79</p>

Цит. по: Рубцов Ю. В. Мехлис. Тень вождя. М., 2007. С. 337.

<p>80</p>

Русский архив. Великая Отечественная. Ставка ВГК: документы и материалы. 1942 год. Т. 16 (5–2). М., 1996. С. 117, 503.

<p>81</p>

АПРФ, ф. 3, оп. 50, д. 441, л. 62–64.