Черный ветер, белый снег. Новый рассвет национальной идеи - Чарльз Кловер

Скачать книгу

и подытоживал:

      То есть в Париже эмигрантам надо открывать модные магазины и ночные кабаки, в Мюнхене – пивные и т. д. Русским славистам по тому же принципу лучше всего в славянских странах. В других странах из русских славистов не устроился никто, кроме меня, но это исключение подтверждает правило: я устроился не в качестве слависта (каковым я в момент своего назначения вовсе и не был), а главным образом в качестве князя, – и это как раз в Вене, в которой своих князей хоть пруд пруди!

      С венской вакансии для Трубецкого начался невероятно плодотворный период в сфере как политической деятельности, так и лингвистических штудий. В сентябре 1922 года он писал Якобсону, что у него настала очень продуктивная полоса: «Хожу как одержимый. Новые мысли душат, распирают, едва успеваешь записывать». Он переслал Якобсону первый подробный план – разумеется, намечавшейся «Праистории славянских языков»[71].

      В 1925 году Якобсон, Савицкий и Трубецкой вместе с чешскими и русскими коллегами основали Пражский лингвистический кружок. Группа займется многими теоретическими вопросами, интересовавшими евразийцев, и придаст им более респектабельный теоретический лоск[72]. Они будут регулярно собираться в Праге, то в доме у Савицкого, то в центральном кафе «У принца», и за пивом и сосисками штурмовать основы новой теории, которая радикально преобразит лингвистику[73].

      В совокупности работы Трубецкого, Якобсона и Савицкого отстаивали мысль, что у каждой культуры и цивилизации имеются естественные границы, которые обозначают пределы подсознательной конфигурации уникальной культурной геометрии. Культуры определяются цельным субстратом неосознаваемых соотношений между звуками языка, музыкальных гармоний, народной одежды, искусства и даже архитектуры, которые естественно возникают на определенной территории и заканчиваются на общих географических границах[74]. Эти же границы размечают и пределы распространения крупномасштабных культурных изменений, они подобны водоразделу: внутри границ культура и язык текут навстречу друг другу.

      Евразийцы предполагали, что подобная граница проходит приблизительно от Мурманска до Бреста на западной оконечности Белоруссии и далее до румынского Галаца, разделяя Европу вертикально по множеству критериев. По одну сторону – православный мир, по другую – католический. По одну сторону – русские песни пятитонного звукоряда, и этот же звукоряд широко используется у финских и тюркских этносов внутри русской зоны влияния, но почти не встречается по ту сторону разграничительной линии[75]. Эта граница также приблизительно разделяет некоторые довольно специфические языковые элементы: на евразийской стороне обнаруживается фонологическая корреляция согласных[76], отсутствующая по другую сторону черты[77]. Трубецкой считал эту линию границей евразийского культурного конгломерата.

      Савицкий утверждал, что территория

Скачать книгу

<p>71</p>

NSTLN, Письмо 16 (Трубецкой Н. Письма и заметки, 1 сентября 1922).

<p>72</p>

См.: Jindrich Toman, The Magic of a Common Language, MIT Press, 2003.

<p>73</p>

Этот раздел в значительной степени опирается на книгу Томана и на труд Патрика Серио (Patrick Seriot, Structure et totalité: Les origines intellectuelles du structuralisme en Europe centrale et orientale, PUF, 1999).

<p>74</p>

Seriot, Structure et totality, p. 104.

<p>75</p>

LGK, p. 93.

<p>76</p>

Якобсон Р. К характеристике евразийского языкового союза // R. Yakobson, Selected Writings, vol. I, Mouton, 1962.

<p>77</p>

Спасибо Либерману за эту подсказку.