Единственные дни - Наталья Сергеевна Бондарчук

Скачать книгу

добрый Корней Иванович, сколько тогда ребячьих сердец наполнялось радостью от встреч с ним.

      Однажды мы с бабушкой Аней проходили мимо одной дачи, огороженной невысоким штакетником. Баба Аня поздоровалась с работающим на своем участке человеком.

      – Это кто? – поинтересовалась я.

      – Это Борис Леонидович Пастернак яблоньки окучивает.

      – Тоже детский писатель? – спросила я, привыкшая к тому, что живу в поселке среди писателей.

      – Нет, он взрослый писатель, очень взрослый, – как-то по-особенному произнесла бабушка. – Хороший писатель и поэт, – прибавила она.

      Разве могла я тогда знать, что над Борисом Леонидовичем уже сгустились черные тучи. Его исключили из Союза писателей за то, что за границей был издан его роман «Доктор Живаго».

      Много позже бабушка рассказала мне по секрету, что во время собрания на стадионе в Лужниках, которое транслировалось по телевидению, Семичастный кричал в микрофон: «Вон из России!», и толпа подхватывала этот рев: «Вон из России!» Хотя, конечно, романа никто не читал. Моя мама была на этом собрании, и бабушка увидела по телевидению орущую толпу и мамино скорбное лицо и сжатые руки. Она была из тех немногих, которые не подняли свой голос против любимого поэта.

      Конечно, мамин поступок, за который она могла поплатиться, погоды не сделал, но важно было не поддаться общей подлой травле.

      «Промолчи, промолчи, попадешь в палачи…» Сколько раз в жизни я получала подтверждение этим строкам Александра Галича, проверяя их на других и на себе. А тогда, в далеком детстве, мы с бабушкой прошли дачу Пастернака, перешли по мосту через речку и поднялись на холм к церкви с голубыми куполами.

      Этот храм любил мой отец, он приходил с этюдником и работал маслом. До сих пор у меня хранится этюд «Голубые купола Переделкинского храма». Разве я могла знать, что в девятнадцать лет, заканчивая съемки у Тарковского в «Солярисе», я захочу креститься и выберу этот храм. А пока мы с бабой Аней гуляли вдоль монастырских стен и Борис Леонидович Пастернак писал стихи у себя в Переделкине:

      В церковной росписи оконниц

      Так в вечность смотрят изнутри

      В мерцающих венцах бессонниц

      Святые, схимники, цари.

      Как будто внутренность собора —

      Простор земли, и чрез окно

      Далекий отголосок хора

      Мне слышать иногда дано.

      Природа, мир, тайник Вселенной,

      Я службу долгую твою,

      Объятый дрожью сокровенной,

      В слезах от счастья отстою.

      Первая любовь

      В Переделкине случилось со мной чрезвычайное происшествие – я влюбилась. Раньше я влюблялась только в киногероев – например, моим кумиром был Роберт Грант в исполнении Яши Сегеля, я даже свою чахлую панамку гордо сдвигала на затылок, как это проделывал Роберт со своей соломенной шляпой. Но в Переделкине тот, в кого я влюбилась, был мальчик лет двенадцати, а мне-то только четыре. Его звали Митхат, у него были карие глаза, слегка вьющиеся волосы. Главным было то, что у него был свой велосипед.

Скачать книгу