«Пир – это лучший образ счастья». Образы трапезы в богословии и культуре - Отсутствует

Скачать книгу

вправе я буду чинить зло филистимлянам». Договор не состоялся; дар отвергнут, пир забыт, соответственно – нет мира.

      Рассмотренные соотношения позволяют предположить, что в истории Самсона, в символическом и типологическом освещении, продолжается разработка темы «Израиль и па лестинские народы», начатая еще в книге Бытия[23]. Согласно тексту, главный герой этой истории, Господь, не только предлагает выбор пути Израилю и его окружению, но и показывает в действии, что пренебрежение «путем жизни» реально переводит любое движение на «путь смерти»[24].

      Однако смерть филистимлян, пренебрегших законом, семантически не равнозначна смерти Самсона, успевшего воззвать к Господу и получить от Него помощь. Филистимляне в ИС везде погибают как побежденные враги Израиля, тогда как Самсон умирает победителем – и добровольно. Такое решение проблемы смерти в сюжете равносильно преодолению смерти[25]; тем самым, и для Израиля, которого Самсон типологически представляет, смерть может стать путем к «новому оживанию»[26], то есть, к бессмертию. Выше уже отмечено, что все детали рассказа о Самсоне увязываются в один метафорический узел. Как показывает О. Фрейденберг[27] на большом материале архаичных культур, представления которых сохраняются в культуре античной и даже еще более поздней, еда в мышлении древнего человека семантически связывается с бессмертием – через отождествление образов еды и борьбы, поединка, разрывания и шествия, через жертвоприношение, убийство и соединение полов. Все эти представления отражаются в мифах и обрядах, где вожак, вождь являет собой персонификацию солнца и неба.

      В таком аспекте не случайными кажутся и судейский статус, и солярное имя Самсона, так же как присутствие в его истории актов успешной еды, шествия[28] к невесте, поединка, разрывания врага, смерти, свадьбы – и связи всех этих актов с жизнеутверждающим знанием, противопоставленным знанию пустому, отвлекающему, вредному.

      Таким образом, конечная победа и сама смерть Самсона, которой как будто заканчивается его история, с антропологической перспективы может оказаться обещанием воскресения, нового оживания для побежденного было Израиля – если в конце концов им будет усвоена суть отношений между Богом и общиной, между общиной и отдельным человеком. Но именно такое единение человека, общины и «общинного бога» предполагает культовый акт еды, выражающий собой «усвоение бессмертия»[29].

      Елена Федотова

      Запрещенная трапеза в Библии

      В этой работе я ставлю себе очень скромную цель: проиллюстрировать на нескольких примерах связь библейской трапезы с культом, причем рассмотреть эту связь в определенном аспекте, а именно – с точки зрения тех особенностей всей системы пищевых запретов, которые кажутся мне основополагающими, или принципиальными.

      К таким принципиальным чертам упомянутой трапезы

Скачать книгу

<p>23</p>

См. Е. Федотова,» О роли «антисвятого» места в библейском повествовании», в: Сакральная география в славянской и еврейской культурной традиции (Сб. статей под ред. О. Беловой), М., 2008, с. 47–59.

<p>24</p>

Ср. Втор 30:19.

<p>25</p>

Ю. Лотман, «Смерть как проблема сюжета», в: Ю. Лотман, Чему учатся люди. Статьи и заметки, М., 2010, с. 397–403.

<p>26</p>

О. Фрейденберг, указ. соч., с. 102.

<p>27</p>

Там же, с. 61–67.

<p>28</p>

О. Фрейденберг говорит о шествии как коллективном действии, но если Самсон олицетворяет собой Израиль, то его поход в Тимну, где на пути происходит схватка со львом, может быть символически приравнен к коллективному действию, тем более, что по рассказу, в этом походе участвуют родители Самсона. С точки зрения дальнейшего повествования это представляется какой-то ошибкой автора, но определенно придает походу коллективный характер, при том, что сама схватка со львом носит характер поединка.

<p>29</p>

О. Фрейденберг, указ. соч., с. 64–67, 102.