LITMIR.BIZ

Скачать книгу

на военкоматах, когда все уходили на фронт.

      Через день к нему домой прибежала Люда Петрова, телятница. Собирала она анфельцию на берегу и увидела такое…

      – Разор там у тебя, – сообщила, – двери с корнем выдраны…

      Ну, двери не двери, а горбыли и замок были и в самом деле отодраны. Действительно, какая силища… В сальнице мишка набедокурил на этот раз шибче, чем раньше: изодрал три шкуры, все раскидал, а потом, зайдясь, видно, в разгульном кураже, опрокинул на пол тяжеленный чан со шкварками – все было залито вонючим суслом.

      Прибежал Санька Турачкин, откуда-то узнал тоже про новое нападение. Сел рядом с Феофаном на бревно, поглядел на безобразие.

      – Это он нам отомстил, падла, за испуг свой, – сделал заключение Санька. – Злопамятный, гад!

      Он нашел на песке самые четкие следы, стал показывать:

      – Видишь, вот левая передняя, вот пальца одного не хватает. Тот самый безобразничает, беспалый.

      Действительно, когтей на лапе было четыре, а не пять, как на остальных.

      Пришел и Пищихин, оценил обстановку, поматюгался.

      – По миру нас пустит, так растак! На полтыщи уже убытку принес, не меньше! Это ж шутка сказать… – Потом отдал распоряжение Турачкину: – Чтобы этот ваш одноглазый, или, как там его, ушкуй этот, был немедленно отстрелян. Иначе деньги с тебя и Павловского высчитаю, как с бездельников. – И ушел, энергично бормоча что-то в смысле «трах-тах-тта-тта-тах». В общем, смысл был понятен.

      – Раскомандовался, видали ево, – вяло возразил вослед ему Санька. – Сам ты одноглазый.

      Посидели они, покурили, и Турачкин сказал:

      – И в самом деле, «решать» надо этого медведяру. Вопрос чести. Я тут пошевелю извилиной, покумекаю…

      Самокритичный он насчет своей извилины.

      Через день под вечер они сидели в стоге сена на Кирил-лихиной пожне. Стратегическая задумка Саньки Турачкина заключалась в том, что пожня эта как раз на дороге Беспалого к сальнице. До нее отсюда – всего с полкилометра, а дальше начинается чащоба, ельник. Где-то там медведь залегает на день, оттуда выходит ночью куролесить.

      Но главная мудрость заключалась не в этом. Охотничья гениальность Саньки воплотилась в том, что метрах в сорока от стога бродил козел по имени Валет. Козел был привязан на веревке. С другого конца веревка крепилась за кол, воткнутый в землю. Валет и служил приманкой, он расхаживал вокруг кола, тряс своей козлиной бороденкой и беспрестанно блеял.

      – Затвор-то на этот раз хоть передернул? – не без основания интересовался Феофан. – А то получится, как в прошлый раз.

      Санька болезненно кривился. Вспоминать свой позор не хотелось, переводил разговор:

      – А сам-то пулю взял, опять «пшенкой» лупанешь?

      Провинились они оба, чего там говорить.

      Время летело медленно.

      Санька ворочался на сене, несколько раз прикладывался опять к фляге, нервничал:

      – Вдруг козла тяпнуть успеет, пока застрелим? Пищихин штаны с нас тогда снимет. Валет-то производитель, сказывают, что надо, из других

Скачать книгу