LITMIR.BIZ

Скачать книгу

уводила нас из сегодняшних дней в давно минувшие. И вот перед нашим взором возникли снятые с высоты птичьего полета старинные дворцы, парки и замки. Кусково и Петродворец, Архангельское и Павловск, Марфино и Царское Село.

      Продолжает звучать г о л о с   з а   к а д р о м:

      «Эта история приключилась в то замечательное время, когда мужчины владели шпагой лучше, чем грамотой, и шли бесстрашно не только в бой, но и под венец; когда женщины умели ценить бескорыстную любовь и вознаграждали ее приданым; когда наряды были такими красивыми, а фигуры такими стройными, что первое было не стыдно надевать на второе.

      Это было время, когда царь обожал свой народ, а народ платил ему тем же и еще многим другим.

      Это было время, когда лучшие умы России мыслили, но молчали, поскольку им затыкали рты, а худшие говорили, хотя, между прочим, могли бы и помолчать…

      Впрочем, может быть, все было и не совсем так. Если вдуматься, эта история – сказка, слегка приукрашенная правдой, если не вдумываться, – тем более…».

      По проселочной дороге ехала снятая с вертолета черная карета, запряженная четверкой. Ее сопровождали два конных жандарма.

      Г о л о с   з а   к а д р о м:

      «Извините, что мы начинаем нашу комедию с эпизода, несколько непривычного для веселого жанра. Дело в том, что узника, которого везут в этой карете, решили отправить на тот свет».

      Из остановившейся кареты двое жандармов вывели человека со связанными руками и черной повязкой на глазах. Жертва, как и полагалось для столь торжественного случая, была одета весьма эффектно: белая батистовая рубашка с кружевной оторочкой, распахнутая на груди, черные бархатные штаны и до блеска начищенные тюремным надзирателем сапоги.

      Приговоренного подвели к крутому обрыву над рекой, на другом берегу которой в дымке утреннего тумана вырисовывался силуэт спящего русского городка…

      Поручик приказал пятерым солдатам занять места, а священник подошел к приговоренному с протянутым для последнего поцелуя крестом. Однако смертник демонстративно отвернулся в сторону, и священник безучастно убрал крест себе за пазуху.

      За всей этой церемонией наблюдал всадник – зловещая фигура в черном плаще.

      Г о л о с   з а   к а д р о м:

      «Разрешите представить вам одного из главных и активно действующих лиц. Для людей несведущих поясним: он одет в форму офицера третьего отделения. И в данном случае форма, как говорится, соответствует содержанию. Фамилия ему – Мерзляев».

      – Наряд! – громко скомандовал поручик. – Ружья в изготовку! В преступника-бунтовщика, изменника царю, вере и отечеству, це-е-льсь!

      Солдаты послушно подняли ружья, навели на жертву.

      – Палачи! Сатрапы! Душители свободы! – гневно воскликнул приговоренный и тряхнул благородной головой.

      Один из солдат дрогнул и опустил ружье.

      – Степанов! – испуганно зашипел поручик. – Подними ружье, сукин сын.

      – Не могу, – тихо сказал солдат. – Ваше благородие, это же свой… русский.

      – Какой он тебе «свой»?! – снова зашипел поручик. – Сам под пулю захотел?

      – Пускай! – вздохнул солдат и бросил ружье на землю. – Не могу!

      – Из какой роты этот гуманист? – ласково спросил Мерзляев и сделал знак жандармам.

      – Из пятой! – буркнул поручик и опустил голову.

      Жандармы подошли к Степанову, привычным движением надели на него кандалы и отвели в черный экипаж.

      – Продолжайте! – мягко попросил Мерзляев.

      – Господин штабс-капитан, – нерешительно обратился к Мерзляеву поручик. – А может, сами скомандуете? Вам такие дела сподручней…

      – Голубчик, – дружелюбно сказал Мерзляев, – кабы расстреливали офицера, ну, скажем, вас, я бы скомандовал. А с этим субъектом, думаю, вы и сами справитесь.

      Поручик заскрипел зубами, сжал кулаки и вдруг остервенело крикнул: «Солдаты! Пли!!!» Грохнул залп. Расстреливаемый вскрикнул, пошатнулся и, став расстрелянным, скатился с обрыва.

      – И все дела, – спокойно сказал Мерзляев. – Спасибо, братцы!

      – По коням! – заорал поручик, и солдаты, стараясь не глядеть в глаза друг другу, быстро вскочили на коней и ускакали прочь.

      Священник перекрестился, поднял полы рясы и тоже поспешно удалился.

      Мерзляев тронул поводья, медленно подъехал к обрыву, глянул вниз. Убиенный лежал у края воды, широко раскинув руки…

      – Вставай, карбонарий хренов! – брезгливо крикнул Мерзляев.

      Расстрелянный ожил, стянул с глаз повязку, резко вскочил, но вдруг застонал, схватившись за колено.

      – Ногу подвернул, ваше благородие, – пожаловался он.

      – Сегодня плохо работал, Артюхов! – сказал Мерзляев. – Кричал ненатурально. Жестикулировал скверно… Надрался, небось, с вечера мошенник?

      – Как можно, ваше благородие? – бормотал Артюхов, влезая по склону вверх. – Я перед работой – ни-ни… Никогда! Обрыв уж больно

Скачать книгу