Записки русской американки. Семейные хроники и случайные встречи - Ольга Матич

Скачать книгу

русским студентам-эмигрантам. (Кулаев был миллионером-промышленником, работавшим сначала в Сибири, затем в Харбине; в конце 1920-х годов он перебрался оттуда в Калифорнию[172].) Дед почти до конца жизни состоял его казначеем, а секретарем его в те годы был известный электроинженер А. М. Понятов, директор компании Ampex, производившей, в частности, качественные магнитофоны и выпустившей первый видеомагнитофон (1956). В название компании вошли инициалы ее создателя и первые буквы слова «experimental» (экспериментальный); его дом, по словам дедушки, был оборудован множеством электронных приспособлений, а дверь гаража открывалась нажатием кнопки: в 1950-е годы это было большим новшеством.

      После того как я поступила в UCLA, мы с дедом стали много спорить о политике: у меня были либеральные взгляды, он их отвергал и всячески протестовал против любых сопоставлений дореволюционной России с советской. Тогда я уже читала Бердяева и соглашалась со многими его соображениями, о чем и сообщала деду. Под влиянием моих университетских друзей я стала по-другому относиться к Марксу и изводила деда положительными оценками некоторых марксистских установок. Еще я защищала хрущевскую «оттепель», а он нападал на Хрущева, и, разумеется, была неблагосклонна к республиканцам, а он наоборот: республиканцы, считал он, вели менее податливую политику по отношению к Советскому Союзу, чем демократы. Слава Богу, дед умер до появления в моей жизни коммуниста Владимира Матича. Он бы из-за этого очень переживал и, думаю, повел себя не так, как мои родители, которые не только приняли Владимира, но и полюбили его.

* * *

      Работа над этой главой в итоге обернулась сожалением. С одной стороны, меня обрадовало обилие материала о дедушке, найденного в библиотеках и особенно в Интернете, иногда – совсем неожиданного (вроде рецензии на Франка), с другой – я поняла, как мало о нем знаю. Пока он был жив, я не слишком пыталась вникнуть в суть его личности – молодость есть скольжение по поверхности, а в памяти нередко остаются лишь смешные истории. Последнее письмо ко мне дедушка написал 21 июля 1963 года. В нем он поздравляет меня с именинами, но главное не это. Он пишет о предстоящей ему операции желудка, назначенной именно на день моих именин: «Как-то помимо моей воли судьба направила меня к операции. Как говорили римляне: fata volentem ducunt, nolentem trahunt (судьбы желающего ведут, а не желающего тянут). Фраза Сенеки. Ты, милая, только не волнуйся за меня. Тебе и Твоему дитяти волнение противопоказуется. Я уже прожил столько лет, что ни я сам не сочту ничто неожиданным, ни вы все не должны волноваться по поводу меня». Моя дочь родилась 17 августа, а дед умер в конце декабря.

      Переводя латинское высказывание на русский и называя автора, он и перед смертью учил меня, как учил, пока я была девочкой и подростком. Осознание этого не только восстанавливает в моей памяти дедушкин образ, но и вызывает во мне самые теплые чувства и сожаление о том, что я так мало говорила с ним о самом главном в его жизни и моей, что не высказывала ему восхищения его стойкостью, несмотря на все перипетии. Но эти качества я полностью осознала

Скачать книгу

<p>172</p>

Я хорошо знала сына Кулаева, Василия, которого его отец считал неудачником, потому что, вместо того чтобы освоить серьезную профессию, тот стал художником. Вася кончил геологический факультет в Беркли, но любил он другое – писать картины, чем и занимался, и подолгу жить в разных странах. Отец оставил ему скромное наследство, на которое он существовал. В 1960-е годы я очень дружила с его женой Галей, подарившей мне первое издание Зинаиды Гиппиус – «Стихи-Дневник 1911–1921 (1922), единственное имеющееся у меня первое издание ее стихов, а отцу – фотографию Карла Буллы Исаакиевского собора в Петербурге. Последний раз мы с Васей виделись в начале XXI века, когда я занималась русскими статистами в Голливуде; с некоторыми из них он был знаком. Ему тогда уже было девяносто восемь лет, но, когда я ему рассказала, что Свято-Богородицкий собор иконы Божьей матери «Взыскание погибших» (первая русская церковь в Лос-Анджелесе, построенная в 1928 году) имел какое-то отношение к киноиндустрии, он это вспомнил. Разыскания в городских и киноархивах показали, что ее архитектором был Александр Толубеев, вполне успешный голливудский художник-постановщик, использовавший один и тот же проект сначала для немого фильма «Казаки» (1928), а затем – для строительства храма, который до сих пор стоит на улице Майклторина.