Тайны петербургских крепостей. Шлиссельбургская пентаграмма - Андрей Синельников

Скачать книгу

невзначай, – спокойно произнес солдатик.

      – «А ружья у них кирпичом не чистють», – неожиданно вспомнил мультяшного Левшу Продюсер, глядя на ружье в руках у солдата, – Ружо-то кирпичом чистишь? – спросил он солдатика.

      – С узниками говорить не положено. Забыли, чай, барин? Али головой тронулись? Бывает, – сочувственно отозвался солдат.

      Продюсер понял, что-то здесь не так и начал оглядывать двор. Двор, как двор. В такой он и входил со всей киногруппой. Такой да не такой. Рябину и голубятню уже заметил. На проемах башен появились тяжелые кованные ворота. В открытые створки внутренних ворот был виден канал и подъемный мост. За каналом тянулся ряд каменных казематов с боковыми наружными галереями, посреди площади церковь. Все это, кажется, поднялось из руин и груды щебня и кирпичей, мимо которых он проходил, ведомый дедами-сторожами. По стенам мерно расхаживали часовые. У подъемного моста находилась полосатая будка. «Как в плохих фильмах про декабристов», – язвительно подумал он, – Я б за такую декорацию…»

      Продюсер повернулся к Секретному дому. Три окна были явно окнами камер. В памяти неожиданно отчетливо всплыли их номера. Восьмая, девятая и десятая. Одна из них карцер. Он ясно вспомнил план тюрьмы. Невелика, состоит всего из десяти одиночек, или номеров, с коридором посредине. Другие семь номеров обращены окнами в противоположную, юго-западную, сторону, в палисадник, находящийся между тюрьмой и стеной замка. В семи камерах по одному окну, в первом, четвертом и седьмом номере – по два. Один ряд камер имел то преимущество, что там можно было разговаривать с соседом, конечно, если он имелся. Другая же сторона отличалась тем, что иногда сюда заглядывало солнце, а из окон открывался вид на двор, если только никто по нему не гулял, потому что во время прогулки окна заслоняли щитами. Не понимая, откуда он это знает досконально, Продюсер сделал вывод, что восьмая, девятая и десятая камера пусты, благо окна у них не забраны щитами. Он поерзал в тяжелом овчинном тулупе, накинутом на тюремную шинель, и медленно пошел по двору.

      – Бежать, Бежать! Бежать!! – колотилось в мозгу, – Влезть на стену и бежать по льду озера. Другого пути нет!!!

      – Эй, барин, – раздалось с крыльца, – Комендант приказали вас в другой номер определить.

      – В какой? – машинально спросил Продюсер.

      – В седьмой, где Бакунин сидели, – он напоминал важного церемониймейстера, объявляющего о выделении ему палат в королевском дворце, – Сам Михаил Александрович Бакунин.

      Бакунин не Бакунин, а с мыслью о побеге можно распрощаться. Седьмой номер примыкал прямо к сторожке, и что-либо делать в нем совершенно невозможно, не говоря уж о том, что пилить решетку ― просто самоубийство. Притом неожиданно, из глубин памяти возникла история с Иваном Антоновичем…

      Дочь Петра I Елизавета, захватив в 1741 году власть, посадила сначала в Рижскую крепость, а потом отправила в ссылку царя Ивана Антоновича, которому было в то время всего четыре годика, а вместе с ним его мать ― свою двоюродную

Скачать книгу