LITMIR.BIZ

      Власть они с Лебедевым, конечно, вечерами ругали – а толку? Это раньше, в начале учебного года и радужных надежд, волновали еще, беспокоили Чернова проблемы мироздания, и мучила здешняя усталость жизни.

      – Неужто никто не знает, как они тут существуют? – кричал он доктору вечерами, – неужто эта глушь, эта окраина бытия – предназначение человека?

      – А ты осчастливить их хочешь, жизнь новую устроить? – злился Лебедев, – Ишь ты, нашел туземцев. Да они умнее нас с тобой во сто крат, когда дело практической жизни касается. Толстого им читаешь, Достоевского, а это им нужно? Они тут рождаются в семье чабанов и жить будут чабанами, и умрут ими. И волнует их не то, почему Анна Каренина под паровоз бросилась, а как зимой отару от болезней да волков уберечь, вот и все.

      Не все, конечно, совсем не все, бабки местные даже плакали, когда Черненко – недолгий генсек страны и партии умер, но по-существу выходило, что страна эта, слабевшая с каждым днем, отдалялась от здешнего бытия все дальше и дальше. Даже приход непривычно молодого, говорливого лидера с красноватой знаковой, как оказалось позже, отметиной на лбу население Целинного встревожил, ворохнул только один раз – когда по известному Указу исчезло из магазинов спиртное. Реже стали ходить автобусы, – ну и пусть, все равно там, в городе, в магазинах покупать нечего, на полках – одни банки с желтыми солеными огурцами. У Лебедева в ФАПе таблетки стали наперечет, – можно и травками подлечиться, дома в совхозе строить перестали, – так и новоселов в поселке давно не было, учителя с докторами – не в счет, те поживут с годок и – поминай, как звали.

      Ко второй школьной четверти Чернов пылкость свою в разговорах поумерил, стали беседовать более от скуки, нежели с желанием истину обнаружить. И доктора можно было уже спокойно в мединститут возвращать, бунтарством от него уже и не пахло.

      – Мы, человеки разумные, доразумнились до того, что вернулись к стайной жизни, – говорил он, – чья стая сильнее, тому и нора потеплее достанется. Вот была наша страна сильной, никто на нее и цыкнуть не смел, кроме американцев. А сейчас… Живем по своим норам, и все. А кто виноват? Власть? Да не только и не столько даже. Просто нынешнему человеку жить по норам удобнее. А, может, так и надо, а? Вон, суслики, живут себе так в степи, в ус не дуют, и ведь их вон как много, значит, природе они – во благо.

      – Лисам они во благо, коршунам, – оживлял разговор Чернов, но доктор отмахивался, отягощенный знанием жизни:

      – И что в том плохого?

      Когда Лебедев напивался, он становился уныло лаконичным.